Правообладатель иллюстрации Fred Ramage/Getty Images Image caption
В недавно вышедшей в берлинском издательстве книге собраны воспоминания "Kriegskinder", "детей войны", немцев, чье детство прошло в нацистской Германии. Один из авторов книги фотограф Фредерика Хельвиг рассказывает, как этим людям запомнилось военное время и о чем они предпочитают не вспоминать.
Их воспоминания несут на себе налет, присущий детству - они фрагментарные, порой яркие, порой размытые. Читая их, словно оказываешься там, в тех годах, в той обстановке. Рядом с текстом - фотографии пожилых людей, к детству которых мы только что прикоснулись.
По-немецки их называют Kriegskinder , или "дети войны": во время Второй мировой они росли в нацистской Германии.
"Однажды я гуляла у маленького берлинского пруда, - вспоминает Бригитта, которая родилась в 1937 году в Дортмунде. - В воде плавала мертвая женщина, лицом вниз. Ее юбка надулась, и ветер гнал тело через пруд, как парусник".
Правообладатель иллюстрации . Image caption Бригитта родилась в 1937-мПодобные рассказы, вместе с 44 фотопортретами, собраны в книге Kriegskinder . Фотограф Фредерика Хельвиг снимала этих людей, а Анна Ваак записывала их воспоминания.
Некоторые из них рассказывали о том времени впервые: многое из того, что увидели детские глаза, ужасает своей обыденностью.
Проблема с такими рассказами всегда в том, что преступники - это кто-то другой
Еще дымящийся окурок сигареты, камешки, которые швыряют в рот мертвому, два кустика помидоров на балконе разбомбленного дома... Мелкие детали, которые бессознательно запечатлеваются в мозгу и предлагают новое видение того, что уже вроде бы неоднократно описывалось историками.
"Передо мной эта тема раскрылась эмоционально, а не через историю или статистику (что они делали, как они делали - в общем, всё то, с чем мы выросли и что уже знаем), - рассказала Хельвиг корреспонденту . - Проблема с такими рассказами всегда в том, что виновные, преступники - это кто-то другой. Мы постарались разобраться в том, как это могло случиться - ведь это было практически в каждой немецкой семье".
Правообладатель иллюстрации . Image caption Никлас, родившийся в 1939 году, написал книгу "Тень рейха", воспоминания о своем отце Гансе Франке, в 1940-1945 годах - генерал-губернаторе оккупированной нацистами ПольшиОдин из ее героев, пожалуй, больше чем другие, сделал для того, чтобы разобраться с прошлым.
Родившийся в 1939 году Никлас Франк - сын Ганса Франка, нацистского генерал-губернатора оккупированной Польши, одного из главных организаторов масштабного террора в отношении польского и еврейского населения этой страны (после окончания войны Ганс Франк был арестован и приговорен к смертной казни на Нюрнбергском процессе. - Прим. переводчика ).
В получившем высокие оценки документальном фильме "Мое нацистское наследие: что сделали наши отцы" Никлас Франк ездил по Европе вместе с британским юристом-правозащитником Филиппом Сэндсом (дед Сэндса, выступающего в фильме рассказчиком, потерял в годы Холокоста большую часть своих польских родственников. - Прим. переводчика ).
То, о чем эти люди рассказывают, - интересно. Но интересно и то, о чем они не говорят
Воспоминания Франка в книге "Дети войны" относятся именно к польскому периоду в жизни его семьи. Он рассказывает, как с матерью и няней ездил за покупками в краковское еврейское гетто.
"Мы ездим по гетто, мать покупает меха и шарфы, платя столько, сколько сама решила. Я стою на заднем сиденье "Мерседеса", рядом со мной сидит моя няня Хильда, моя мать - на переднем сиденье рядом с шофером, - вспоминает он. - На мне черно-белый костюмчик".
"Люди грустно смотрят на нас. Я показываю язык какому-то мальчишке старше меня. Он разворачивается и уходит, и мне кажется, что я победил. Я торжествующе смеюсь, но няня молча усаживает меня на сиденье".
Хотя это детские впечатления, сейчас они вызывают не умиление, а беспокойство. "Большая часть воспоминаний в этой книге - разрозненные фрагменты реальной жизни, - говорит Хельвиг. - То, о чем эти люди рассказывают, - интересно. Но интересно и то, о чем они не говорят".
Правообладатель иллюстрации . Image caption Вернер родился в 1936-мМногие из них описывают чужую смерть только так, как ее мог увидеть ребенок. "Напротив нашего дома лежал повешенный. Немец. Он пытался спрятаться от войны в разрушенном здании, и его повесили на фонарном столбе, - говорит Вернер. - Когда он умер, веревку обрезали. Он лежал там несколько дней с открытым ртом, и мы, дети, бросали ему туда камешки".
"В конце концов его убрали и закопали на обочине. Но поскольку на городских улицах не должно быть мертвых, приехали грузовики, его и другие тела откопали и побросали в кузов. Мы, дети, за всем этим наблюдали. После этого мы пошли обедать. На обед была кукурузная каша, но у меня в голове были только эти тела в порванной одежде и с торчащими костями. Я не мог есть, меня тошнило".
Он лежал несколько дней с открытым ртом, и мы, дети, бросали ему туда камешки
События прошлого возвращаются в "Детях войны" со всеми запахами, звуками и вкусом того времени.
"Многие до сих пор помнят, как прятались в бомбоубежище, звуки сирен воздушной тревоги, воздушные налеты, страх на лицах взрослых, мертвые тела, раненых, повешенных, самоубийц, разбомбленные дома. Помнят, как играли на развалинах", - пишет в предисловии к "Детям войны" Александра Зенффт, внучка нацистского преступника (Ганс Элард Людин, посол Германии в Словакии, ответственный за депортацию в лагеря смерти 70 тысяч словацких евреев. - Прим. переводчика ) и автор книги "Длинная тень прошлого" (о том, через что ей пришлось пройти, когда она узнала всю правду о злодеяниях своего деда).
"Воспоминания - отчетливые или смутные, с картинами бегства, с "русскими", с до сих пор ощущаемым чувством голода, со вкусом шоколада, который раздавали американские солдаты…"
Правообладатель иллюстрации . Image caption Аннелиза, родилась в 1938-м: "Слышу это как сейчас: наверху, в синеве чистого неба, бомбардировщики - серебристые, строем, высоко-высоко и оглушительно громко""Признать, что преступник - твой отец или твоя мать, и как-то примирить это знание с любовью, которую ты к ним испытывал… Это порождает двойственность и невыносимое напряжение", - пишет Зенффт.
"Часто скрываемые преступления прошлого весят так тяжело, что это ломает психику потомков. Это невозможно переварить: как любимый и любящий отец мог одновременно быть убийцей?"
"Малая часть ухитряется как-то разъединить в своей душе преступника и любимого родителя, сохранив обоих по отдельности. Но большинство либо отрицает преступления, совершенные родственником, либо отрекается от него".
После войны прошло уже много лет, но из семейной памяти она никуда не делась.
"То, с чем Kriegskinder не смогли справиться, они передали нам, внукам, - пишет Зенффт. - Психологи обнаружили, что многие внуки сделали опыт своих дедов частью собственной жизни, даже если о нацистском периоде в семье никогда не говорили".
Хельвиг стала задумываться обо всем этом, когда у нее самой появились дети.
"Идея этой книги родилась, когда я разговаривала с друзьями о том, как нам рассказывать собственным детям об истории нашей страны, как сделать, чтобы им это было интересно, и как научить их ответственности за то, что произошло, ответственности, которая приходит вместе со знанием о прошлом".
"И из тех разговоров возникло понимание: те странности, которые мы иногда видели в своих родителях, показывают, что они росли во время войны. И это раскрыло для нас новые возможности для диалога с ними".
Это было главной ее целью - начать диалог. "Каждый немец знает о Холокосте, нам об этом рассказывают в школе, опубликована масса документов… Но вот о чем никогда не говорилось в немецких семьях - это о том, что именно делал ваш прадедушка и что в связи с этим случилось. Это по-прежнему что-то вроде табу".
Не обязательно потому, что дети войны не хотят об этом говорить. "То поколение долгие годы несло это знание в себе, и большинство тех, с кем мы разговаривали, довольно свободно говорили на эту тему. Но добавляли, что многим неинтересны их рассказы".
Правообладатель иллюстрации . Image caption Карл, родился в 1941-м: "С конца войны двое военнопленных из Силезии работали у нас, муж и жена, примерно возраста моего отца… Перед обедом мы всегда молились"Хельвиг надеется, что ее книга поможет изменить это. "Эти рассказы рождают эмоции. А эмоции рождают любопытство и желание задавать новые вопросы, вести откровенный разговор, который необходим для оценки того времени", - говорит она.
"Речь не идет о том, чтобы возложить вину на целое поколение. Важно попытаться подтолкнуть представителей разных поколений к откровенному разговору".
Книга Kriegskinder заканчивается цитатой из израильского психолога, психотерапевта, исследователя коллективной памяти о нацизме и последствий Холокоста Дана Бар-Она: "Вооруженные конфликты приводят к появлению в обществе зон молчания. Поступки и ответственность преступников замалчиваются. Как и страдания жертв, как и роль сторонних наблюдателей… Это молчание часто передается из поколения в поколение".
То, о чем умалчивается внутри семьи, неизбежно вырывается и проникает в общество и политику
"Книга вновь напоминает о том, что произошло много лет назад - но это не значит, что не может случиться опять, - подчеркивает Хельвиг. - Когда мы начинали над ней работать в 2014 году, мир был совершенно другим".
"Когда я говорила своим немецким друзьям, что готовлю книгу о детях войны, они реагировали примерно так: "А, интересно. Но нужно ли нам об этом говорить сегодня? Посмотри на Германию".
"Это были годы Меркель и Обамы - и вдруг, всего два года спустя, перед Германией, Европой и Америкой раскрылись совсем иные возможные сценарии".
В своем предисловии Зенффт указывает на то, насколько заразительным может быть коллективное молчание.
"Исследования показывают, что травмы и тяжелый стресс могут передаваться по наследству. И то, с чем не разобрались, переходит к следующему поколению".
И это выходит далеко за рамки отдельной семьи. "То, что заметено под ковер, о чем умалчивается внутри семьи, неизбежно вырывается и проникает в общество и политику".
Немецкие солдаты Второй Мировой Войны часто изображались, как во время войны, так и в течение следующих десятилетий как туповатые, жестокие и лишенные воображения. В голливудских фильмах и популярных американских телешоу самоуверенные, талантливые и крутые американские G.I. уже много лет противопоставляются тупым, циничным и жестоким немцам.
"Пропаганда является неизбежным ингредиентом современных конфликтов", - отметил британский журналист и историк Макс Гастингс. "Во время Второй Мировой Войны считалось необходимостью, чтобы народы Союзников убедились в качественном превосходстве своих бойцов над противником. Один [американский] пехотинец или один [британец] томми стоил трех тупоголовых фрицев. Роботы Гитлера никогда не могли сравниться с воображением и инициативой союзных солдат на поле боя..."Известные военные американские кинофильмы изображали немецких солдат тупыми. Гастингс отмечает, что в течение десятилетий после войны "дух военного нарциссизма, подпитываемый такими фильмами, как "Самый длинный день" (про высадку в Нормандии), "Мост слишком далеко" (сражение в Голландии) и "Битва в Арденнах", увековечили мифические образы союзных и немецких армий."
В соответствии с превалирующим пропагандистским образом врага, британский премьер-министр пренебрежительно относился к немецким солдатам и офицерам. В 1941 в радиообращении Уинстон Черчилль говорил о "нацистской военной машине, с ее грохотом, щегольскими прусскими офицерами... [и] тупыми, натренированными, покорными, жестокими массами гуннских солдат, усердными как рой саранчи."
Как и многое другое, что было рассказано общественности о Второй Мировой войне, этот унизительный образ не имеет отношения к реальности. Специалисты военной истории, которые изучали этот вопрос пришли к выводу, что солдаты Вооруженных Сил Германии - Вермахта - сочетали непревзойденные способности и находчивость на протяжении почти шести лет конфликта.
Тревор Дюпюи, известный американский военный аналитик, полковник армии США, автор многочисленных книг и статей, изучал эффективность солдат Второй Мировой Войны. "В среднем", - заключил он, "100 немецких солдат были эквивалентом 120 американских, британских или французских солдат, или 200 советских солдат". Дюпюи писал, что: "немецкая пехота неизменно наносила потери на 50 % больше, чем противостоящие им английские и американские войска при любых обстоятельствах [выделено в оригинале]. Эти пропорции соблюдались и при атаке и при обороне, и когда у них было численное превосходство и когда, как это обычно происходило, они были в меньшинстве, когда они имели превосходство в воздухе, и когда его не было, когда они выигрывали и когда проигрывали."
Другие авторитетные военные историки, такие как Мартин Ван Кревельд и Джон Киган дали сопоставимые оценки. Макс Бут делает аналогичный вывод в своем детальном исследовании, "War Made New". "Лицом к лицу", - пишет военный историк, - Вермахт был, вероятно, самой грозной боевой силой в мире, по крайней мере, до 1943 года, если не позднее. Немецкие солдаты были известны тем, что проявляли больше инициативы, чем солдаты демократических Франции, Великобритании и Соединенных Штатов.
Другой ученый Бен Х. Шепард, автор нескольких книг и преподаватель истории в университете Глазго в Шотландии в своей недавней детальной работе, "Hitler’s Soldiers: The German Army in the Third Reich" , развенчивает миф о немецких военных, бывших якобы послушными зомби."На самом деле, Вермахт поощрял такие качества, как гибкость, дерзость и самостоятельность", и "нацистская идеология придавала большое значение таким качествам, как мужество, выносливость, находчивость, сила характера, а также товарищество." Шепард также пишет, что "немецкая армия была превосходно организована. На всех уровнях немецкая армия была более эффективно организована, чем все противостоящие ей армии..."
Характеризуя кампанию 1940 года во Франции, Шепард пишет:"... Именно собственная сила немцев позволила им так эффектно восторжествовать. Среди прочего, они извлекли выгоду из своего творческого и смелого оперативного плана. На всех уровнях немцы обладали такими качествами как смелость и приспособляемость, а также обладали способностью реагировать на быстро меняющуюся ситуацию на поле боя... Качества немецкого солдата, а также способность командиров всех уровней мыслить и действовать независимо и эффективно, действительно были ключом к немецкой победе..."
"Даже после того, как ход войны изменился", - пишет он, "немецкие войска сражались хорошо." "Немецкая армия добилась своего первоначального успеха благодаря высокому уровню подготовки, сплоченности и моральному духу своих войск, а также благодаря отличной координации с Люфтваффе [ВВС] ... В Нормандской кампании [июнь-июль 1944 года] многое из качественного превосходства немецкого солдата сохранилось. Исчерпывающий анализ [немецких] войск в Нормандии дает вывод о том, что, при прочих равных условиях, 100 немецких солдат выигрывают бой у 150 солдат союзников.”
"В результате всего этого, - говорит Шепард, - немецкие армейские подразделения проявили большую выдержку в обороне [то есть, в последние годы войны]. Они также проявили большую находчивость и гибкость... Начиная с 1943 года, немецкая армия проводила боевые действия с беспрецедентным упорством, против все более грозной Красной Армии на Востоке, а также против коалиции западных союзников, которая все больше снабжалась экономической и военной мощью Соединенных Штатов."
Макс Гастингс в своем исследовании "Overlord", посвященному высадке союзников в 1944 году на севере Франции, и последующей за ней кампанией, пишет:
"Союзники в Нормандии столкнулись с лучшей армией этой войны, одной из величайших, какую когда-либо видел мир... Огромное значение имело качество оружия немцев – прежде всего танков. Их тактика была виртуозной... Их младшие командиры было намного лучше, чем у американцев, а возможно также и у британцев... На протяжении Второй Мировой Войны, где бы британские или американские войска ни встречали немцев в более менее равных условиях, немцы одерживали победу. Они обладали исторической репутацией грозных солдат. При Гитлере их армия достигла расцвета."
Кроме того, Гастингс указывает, что немцы воевали техникой и оружием, которые обычно были лучше, чем у их противников. "Качество оружия и танков, даже в 1944 году, существенно обгоняло образцы союзников в каждом виде вооружения, кроме артиллерии и транспорта", - пишет он. Даже в последние годы войны "немецкие пулеметы, минометы, противотанковое оружие и бронетранспортеры превосходили британские и американские. Прежде всего, Германия обладала лучшими танками."
"На протяжении всей войны показатели немецких солдат оставались непревзойденными... Американцы, как и англичане, никогда не соответствовали необычайному профессионализму немецкого солдата", - пишет Гастингс. "... немецкие солдаты обладали сверхъестественной способностью превращаться из мясников и банковских клерков в настоящих тактиков. Одним из самых абсурдных пропагандистских клише был образ нацистского солдата как тупоголового исполнителя. На самом деле, немецкий солдат почти всегда проявлял гораздо большую гибкость на поле боя, чем его союзный коллега... непреложной истиной является то, что Вермахт Гитлера был выдающейся боевой силой Второй Мировой Войны, одной из величайших в истории."
После войны Уинстон Черчилль дал более правдивый комментарий, чем в 1941 году. В своих мемуарах он сравнил действия британских и немецких войск в норвежской кампании апреля-июня 1940 года - впервые, когда солдаты этих двух наций столкнулись друг с другом в бою.
"Превосходство немцев в планировании, управлении и энергичности было вполне обыкновенным", - писал Черчилль. "В Нарвике смешанные немецкие подразделения численностью едва ли шесть тысяч сил удерживали бухту в течение шести недель от двадцати тысяч союзных войск, и, хотя те их выгнали из города, чуть позже немцы увидели, как они [союзники] эвакуируются... Через семь дней немцы пересекли дорогу от Намсуса до Мушёэна, которую британцы и французы объявили непроходимой... Мы, которые обладали морским превосходством и могли высадиться куда угодно на незащищенное побережье, были выведены из игры противником, который перемещался по суше на очень большие расстояния с серьезными препятствиями. В этой норвежской кампании некоторые из наших элитных войск, шотландцы и ирландская гвардия, были сбиты с толку энергией, предприимчивостью и подготовкой гитлеровской молодежи."
Высшие британские военные деятели были также поражены мастерством, упорством и дерзостью своих противников. "К сожалению, мы сражаемся с лучшими солдатами в мире - какие парни!",- писал генерал-лейтенант сэр Гарольд Александр, командующий 15-й армейской группой в Италии, в отчете от марта 1944 года в Лондоне. Один из лучших офицеров штаба генерала Монтгомери, бригадный генерал Фрэнк Ричардсон, позже сказал о немецких солдатах: "я часто задавался вопросом, как мы их когда-либо побеждали."
Аналогичные взгляды разделяли и другие участники с обеих сторон конфликта. Итальянский лейтенант артиллерии Эудженио Конти, который принимал участие вместе с подразделениями других европейских наций в ожесточенных боях на Восточном фронте зимой 1942-43 годов, позже вспоминал: "я... спрашивал себя. .. что бы с нами стало без немцев. Я неохотно вынужден был признать, что в одиночку мы, итальянцы, оказались бы в руках врага... Я... благодарил небеса, что они были с нами там в колонне... Без тени сомнения, как солдатам им нет равных. Офицер армии США, воевавший в Бельгии в конце 1944 года, лейтенант Тони Муди, позже рассказал о том, как он и другие американские G.I. характеризовали своих противников: "мы чувствовали, что немцы были намного лучше подготовлены, лучше оснащены, и были лучшей боевой машиной, чем мы."
Даже в последние недели войны, когда перспективы действительно были мрачными, гитлеровцы продолжали сражаться с удивительной силой - как признавалось в докладе советской разведки от марта 1945 года: "большинство немецких солдат осознали безнадежность ситуации после того, как наступил январь, хотя некоторые все еще выражают веру в немецкую победу. Тем не менее, нет никаких признаков краха морального состояния противника. Они все еще борются с упрямой настойчивостью и несгибаемой дисциплиной."
Милован Джилас был важной фигурой в партизанской армии Тито, а после войны служил на высоких постах в Югославии. Оглядываясь назад, он вспоминал о стойкости и мастерстве немецких солдат, которые медленно отступали из трудных горных районов в самых сложных условиях: "немецкая армия оставила след героизма... Голодные и полуобнаженные, они расчищали горные оползни, штурмовали скалистые вершины, прорубали обходы. Самолеты союзников использовали их как медленно движущиеся мишени. ...В конце концов они прошли, оставив память о своей воинской доблести."
Какой бы великолепной не была бы подготовка, преданность и находчивость бойцов Германии, и каким бы высоким не было качество их танков, пулеметов и другой техники, этого было недостаточно, чтобы компенсировать большое количественное превосходство их противников.
Несмотря на ограниченные ресурсы, и особенно, постоянный дефицит нефти, а также другие серьезные проблемы, немецкая нация и ее лидеры проявили исключительную организационную способность, изобретательность и приспособляемость в 1942, 1943 и 1944 годах в использовании имеющихся людских и материальных ресурсов для резкого увеличения производства высококачественного оружия и техники. Но в тот же период Советский Союз и Соединенные Штаты использовали свои гораздо более богатые природные ресурсы и кадровые резервы, чтобы получить гораздо большее количество оружия, кораблей, бомбардировщиков, истребителей, танков и артиллерии.
Прежде всего, у крупных союзных держав было гораздо больше людей, которых можно было отправить на войну, и еще больше людей, которых можно было использовать у себя дома в тылу, чтобы обеспечить всем необходимым свои войска. Именно численное превосходство стало в конечном счете решающим. Вторая мировая война в Европе была победой количества над качеством.
Несмотря на то, что их страна пережила еще более сокрушительные лишения, разрушения и страдания, по мере того, как их города все больше разрушались, немецкие солдаты на фронте, которых поддерживал дома их народ, проявили огромную самоотверженность, дисциплину и находчивость, демонстративно выдерживая количественно превосходящие силы огромных вражеских держав.
Этот момент был подчеркнут в последнем мрачном коммюнике немецких вооруженных сил, изданном 9 мая 1945 года: "Немецкий вермахт, в конце концов, с честью подчинился намного превосходящим его силам противника. Немецкие солдаты, верные данной клятве, служили своему народу и навсегда останутся в памяти соотечественников. До последнего момента родина всеми силами, в тяжелейших условиях поддерживала их. История вынесет позже свой справедливый и беспристрастный приговор и по достоинству оценит неповторимые заслуги фронта и населения страны. Противник тоже не сможет не оценить подвиги и жертвы немецких солдат на суше, на море и в воздухе."
Список литературы:
Max Hastings, "Their Wehrmacht Was Better Than Our Army," The Washington Post, May 5, 1985. В популярном еженедельном американском телешоу "Combat!" (1962-1967), небольшое подразделение американских солдат, развернутых во Франции в 1944 году, рутинно и легко убивало большие группы немецких войск. В каждом эпизоде популярного ситкома американского телевидения "Hogan’s Heroes" (1965-1971) немцы, и особенно немецкие военные, изображались робкими, глупыми и трусливыми, в то время как солдаты союзников, особенно американцы, всегда были умными, находчивыми и креативными.
. Churchill radio address of June 22, 1941. Quoted in: Winston Churchill, The Second World War, volume 3/ “The Grand Alliance” (Boston: Houghton Mifflin, 1950), p. 371.
. Эта оценка Тревора Дюпюи впервые появилась в книге "A Genius for War: The German Army and the General Staff", 1807-1945 (1977), pp. 253-254. Обновленный вывод его работы на эту тему в: Trevor N. Dupuy, David L. Bongard and R. C. Anderson, Jr., Hitler’s Last Gamble (1994), Appendix H (pages 498-501). This quotation of Dupuy is given in: Max Hastings, Overlord: D-Day and the Battle for Normandy (New York: 1984), pp. 184, 326 (n. 30); John Mosier, Deathride: Hitler vs. Stalin, 1941- 1945 (Simon & Schuster, 2010), pp. 443-444 (note 48);
. Max Boot, War Made New (New York: 2006), p. 462. See also pp. 238, 553.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers: The German Army in the Third Reich (Yale University Press, 2016), pp. 524, 87, 396, 525.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 87, xi.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 87, 437.
. Ben H. Shepherd, Hitler’s Soldiers (2016), pp. 533, xiii.
. Max Hastings, Overlord: D-Day and the Battle for Normandy (New York: 1984), p. 24, 315-316.
. M. Hastings, Overlord (1984), p. 24; M. Hastings, “Their Wehrmacht Was Better Than Our Army,” The Washington Post, May 5, 1985.
. M. Hastings, “Their Wehrmacht Was Better Than Our Army,” The Washington Post, May 5, 1985.
. Winston Churchill, The Second World War, volume 1/“The Gathering Storm” (Boston: 1948), pp. 582-583.
. Max Hastings, Inferno: The World at War, 1939-1945 (NewYork: 2012), pp. 512, 520.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 312. Source cited: Eugenio Conti, Few Returned: 28 Days on the Russian Front, Winter 1942-1945 (1997), p. 138.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 572.
. M. Hastings, Inferno (2012), p. 594.
. M. Hastings, Inferno, pp. 586-587. Source cited: Milovan Djilas, Wartime (1980), p. 446.
. Final German OKW armed forces communique, May 9, 1945.
Если внимательно посмотреть на эту военную красоту, можно себе представить её зубами, а промежутки — забитыми людским мясом. Да так оно и было: любая военная красота есть людская смерть.
(Всего 45 фото)
1. Оборонительная линия «Зигфрид» на западной границе Германии. Очень мощная и красивая линия. Штурмовали американцы линию больше полугода. Мы-то справлялись с линиями куда куда быстрей, - известное дело: за ценой мы не стояли.
2. Немецкий солдат с детьми в оккупированной советской деревне. Два самых маленьких мальчика смолят папиросы. Немец, как отчётливо добрый человек, смутился своей доброты
3. Ирма Хедвиг Зильке, служащая шифровального отдела Абвера. Красивая задорная девушка. Было бы счастье мужчины любой национальности. А смотрит как!!! ...Если бы целовалась, глаза бы закрыла.
4. Немецкие горные егеря в районе Нарвика в Норвегии. 1940 год. Храбрые солдаты, они реально повидали смерть. Нам, без боевого опыта их знание "и не снилось", сколько бы ни читали. Однако, они не изменились. Может быть ненадолго, новый опыт не успел отстояться в перемены, записанные по морщинкам, но вот, они пережили и смотрят на нас оттуда, из своего. Проще всего отмахнуться: "фашисты". Но фашисты они - во вторую, а то и четвертую очередь (как командир "Графа фон Шпее", ценой своей жизни купивший жизнь своих людей), - в первую они люди, которые только что выжили и победили. А другие легли навсегда. И этого вот опыта нам можно только занять. Да и хорошо, что нам лишь занять, а не получить. Ибо... - понятно.
5. Экипаж двухмоторного Мессера - 110Е Zerstörer после возвращения из боевого вылета. Рады, не потому, что живы, а потому что совсем молодые.
6. Сам Эрик Хартманн. Эрик дрейфил в первом полете, потерял ведущего, был атакован советским истребителем, едва оторвался и, наконец, посадил машину в поле, на брюхо - кончилось горючее. Он был внимательным и аккуратным, этот лётчик. и быстро учился. Только и всего. Почему у нас не было таких? Потому что летали на дерьме, и учиться нам не разрешали, а лишь умирать.
7. ...Сколько легко отличим лучший боец даже среди профессионалов войны. Найдите здесь Дитриха Храбака, гауптмана, сбившего 109 самолетов на Восточном фронте и еще 16 на Западном, как будто добирая, чтобы до конца жизни вспоминать хватило. На этом фото, сделанном в 41-м, на хвосте его машины (Ме 109) только 24 гробика - знаки победы.
8. Радист немецкой подводной лодки U-124 что-то пишет в журнале приема телеграмм. U-124 - это немецкая подводная лодка типа IXB. Небольшая такая, очень крепкая и смертоносная посудина. За 11 походов она потопила 46 транспортов общим водоизм. 219 178 т., и 2 боевых корабля общим водоизмещением 5775 т. Очень везло людям в ней и не везло тем, с кем она встречалась: смерть в море - жестокая смерть. Но не более сладкая ждала бы и подводников - просто чуть-чуть иначе легла им судьба. Странновато, что мы, глядящие на это фото, можем ещё хоть что-то говорить о них. Об этих, кто выжил там, за отметкой "100" прячась от глубинных бомб, можно только молчать. Они жили, и, как ни странно, спаслись. Другие погибли, и их жертвы - что же, на то была война.
9. Прибытие немецкой подводной лодки U-604 на базу 9-й флотилии подводных лодок в Бресте. Вымпелы на рубке показывают количество потопленных кораблей - их было три. На переднем плане справа - командир 9-й флотилии капитан-лейтенант Генрих Леманн-Вилленброк - сытый, веселый человек, хорошо знающий своё дело. Очень точное и очень нелёгкое дело. И - смертельно опасное.
10. Немцы в советском селе. Тепло, но солдаты в машинах не расслабляются. Ведь их могут убить, да и почти всех убили. Чай не западный фронт.
12. Немец и убитые лошади. Улыбка солдата - привычка к смерти. Но как было иначе, когда шла такая страшная война?
15. Немецкие солдаты на Балканах играют в снежки. Начало 1944-го года. На заднем плане занесённый снегом советский танк Т-34-76. - Кому из них он сейчас нужен? И помнит ли кто-то сейчас, гоняя мяч, что каждый из них убивал?
16. Солдаты дивизии «Великая Германия» искренне болеют за свою футбольную команду. 1943-1944 год. Просто люди. Это закваска из мирной жизни
18. Немецкие части, в составе которых трофейные советские танки Т-34-76, готовятся к атаке во время Курской битвы. Я поместил это фото, потому что оно лучше многих показывает, что только одни безумцы на тронах, да значки на броне и обозначали полярные полюса. Трафаретная фраза, но вот, трафаретные советские танки, под нарисованными по трафарету другими значками готовы идти воевать собратьев с другими значками от других трафаретов. Все делается за милую душу. Управлено не людьми в железных коробках, другими, да вряд ли и вовсе людьми.
19. Солдаты полка СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» отдыхают во время привала возле дороги по направлению к Пабианице (Польша). Шарфюрер справа вооружен автоматом MP-28, хотя, какая разница, чем солдат вооружен. Главное, что он - солдат и согласился на убивать.
20. Немецкий десантник с ранцевым огнемётом Flammenwerfer 41 с горизонтальным расположением резервуаров. Лето 1944 года. Жестокие люди, страшные их дела. Есть ли разница с пулемётчиком, или стрелком? Не знаю. Быть может, дело решила бы склонность достреливать из табельного оружия горящих и мечущихся врагов? Чтобы не мучились. Ведь, согласитесь, не в обязанности огнеметчика брезентом сбивать пламя и их спасать. Но дострелить - милосерднее. Кажется.
21. Ишь, толстолапый какой. ...Добряк, работяга, - жена, поди, не нарадовалась. Танкист, значит, механик, надёжа семьи. Если выжил, а скорее всего выжил, фото сделано на Балканах, то после войны и поднял современный гигант Германии.
22. Стрелок-мотоциклист 3-ей танковой дивизии СС «Тотенкопф». 1941 год. Тотенкопф - Мёртвая голова. Солдаты СС действительно сражались лучше обычных подразделений. И офицерам любого уровня там не говорили "господин". Просто должность: "Шарфюрер...", или "Группенфюрер..." Партия немецких Соцдемократов подчеркивала, что является партией равных.
23. И падали на льду одинаково. (солдаты полицейского батальона)
24. Самодельное и неустаное навершие офицерского кортика, сделанное в боевом походе. Время под водой у них было. Выстрелили и - время. ...Или же сверху винты и - сразу нет ничего.
25. Мой любимец, один из человечных генералов Второй мировой, из лучших тогда генералов, сохранивших человечность на войне, - Эрвин Роммель. Как ни крути, а именно что Матёрый человечище.
26. И еще Роммель. С рыцарским крестом, где-то во Франции. Танк заглох, и генерал тут как тут. Роммель славился своими неожиданными поездками по войскам, где даже штабные крысы теряли его, зато Эрвин Роммель не терялся и вновь и вновь опрокидывал вражескую оборону, находясь рядом со своими солдатами.
27. Обожаемый ими. ...Впоследствии генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель был вынужден умереть, так как участвовал в покушении на Гитлера и яд, принятый им, был ценой того, что гестапо отступилось от его семьи.
28. ...За работой. Это была их работа, как у и наших солдат - такая же. Так же скалились выбитые или, под фиксой, зубы. Война есть тяжелый труд при повышенной смертности участвующих.
29. Храбрец. Перед началом Западной кампании группенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, шеф полиции безопасности и СД, закончил лётную подготовку и участвовал в воздушных боях во Франции в качестве лётчика-истребителя на своём Мессершмитте Bf109. А после падения Франции Гейдрих совершал разведывательные полёты над Англией и Шотландией на Мессершмитте Bf110. За время своей службы в ВВС Гейдрих сбил три самолёта противника (уже на Восточном фронте), получил звание майора Люфтваффе запаса и заслужил Железный крест 2-го и 1-го классов, Знак пилота-наблюдателя и Знак истребителя в серебре.
30. Немецкие кавалеристы на занятиях перед Второй мировой. Показуха, процентов на 99 показуха, однако, характеризует "ихних кубанцев". Должно быть это самое, погордиться, погарцевать у всадников любого племени общее. Мы... Они... Есть ли разница? Не ограничена ли разница только одним направлением дула оружия?
31. Английские солдаты, взятые в плен в Дюнкерке, на площади города. Позднее, этим солдатам оказывалась помощь через Международный Красный Крест. СССР же отказался от женевской конвенции, объявивши своих военнопленных предателями. После войны советские солдаты, выжившие в немецких концлагерях, попали в лагеря наши. Откуда не выбрались. "Хорош, метаться..."
32. Свадьба унтершарфюрера СС из "Лейбштандарта СС Адольф Гитлер" проходит на открытом воздухе (возможно, аэродром), т.к. эсэсовцы не венчались в церкви. За спиной его друзья из родного Люфтваффе
33. Немец в трофейной бельгийской танкетке. Очень, ну очень рад покататься. Как любой из нас.
34. "Тигр" провалился в оледенелую дренажную канаву под Ленинградом, 19-го февраля 1943-го года. Человек, похоже, никак не придёт в себя. Ещё бы, только что сильнее его не было никого не было в радиусе прицельного выстрела 88-мм пушки. И вдруг... Бедняга.
43. но, словом, из-за немногих. Чем друг в друга стрелять, учились бы отличать меж людей их, подлецов сановитых. Но, несчастные бедняги не умеют
44. - все-все не умеют, равно. Только знай, тащат друг друга из-за уральской ли, крупповской брони:
Предлагаемый читателям материал представляет собой выдержки из дневников, писем и воспоминаний немецких солдат, офицеров и генералов, впервые столкнувшихся с русским народом в годы Отечественной войны 1941–1945 годов. По существу, перед нами свидетельства массовых встреч народа с народом, России с Западом, которые не теряют своей актуальности и в наши дни.
Немцы о русском характере
Из этой борьбы против русской земли и против русской природы едва ли немцы выйдут победителями. Сколько детей, сколько женщин, и все рожают, и все приносят плоды, несмотря на войну и грабежи, несмотря на разрушение и смерть! Здесь мы боремся не против людей, а против природы. При этом я снова вынужден признаваться сам себе, что эта страна с каждым днём становится мне всё милее.
Лейтенант К. Ф. Бранд
Они думают иначе, чем мы. И не трудись - русского ты всё равно никогда не поймёшь!
Офицер Малапар
Я знаю, как рискованно описывать нашумевшего «русского человека», это неясное видение философствующих и политиканствующих литераторов, которое очень пригодно для того, чтобы его, как платяную вешалку, обвешивать всеми сомнениями, которые возникают у человека с Запада, чем дальше он продвигается на Восток. Всё же этот «русский человек» не только литературная выдумка, хотя и здесь, как и всюду, люди различны и к общему знаменателю неприводимы. Лишь с этой оговоркой будем мы говорить о русском человеке.
Пастор Г. Голлвицер
Они так многосторонни, что почти каждый из них описывает полный круг человеческих качеств. Среди них можно найти всяких, от жестокого грубияна до Святого Франциска Ассизского. Вот почему их нельзя описать несколькими словами. Чтобы описать русских, надо использовать все существующие эпитеты. Я могу о них сказать, что они мне нравятся, они мне не нравятся, я перед ними преклоняюсь, я их ненавижу, они меня трогают, они меня пугают, я ими восхищаюсь, они во мне вызывают отвращение!
Менее вдумчивого человека такой характер выводит из себя и заставляет воскликнуть: Незаконченный, хаотический, непонятный народ!
Майор К. Кюнер
Немцы о России
Россия лежит между Востоком и Западом - это старая мысль, но я не могу сказать ничего нового об этой стране. Полумрак Востока и ясность Запада создали этот двойственный свет, эту хрустальную ясность разума и загадочную глубину души. Они находятся между духом Европы, сильным по форме и слабым в углублённом созерцании, и духом Азии, который лишён формы и ясных очертаний. Я думаю, их души влечёт больше Азия, но судьба и история - и даже эта война - приближает их к Европе. И так как здесь, в России, всюду много не поддающихся учёту сил, даже в политике и хозяйстве, то не может быть единого мнения ни о её людях, ни о их жизни… Русские всё измеряют расстоянием. Они всегда должны с ним считаться. Здесь часто родственники живут далеко друг от друга, солдаты с Украины служат в Москве, студенты из Одессы учатся в Киеве. Здесь можно ехать часами, никуда не приехав. Они живут в пространстве, как звёзды в ночном небе, как моряки на море; и так, как необъятен простор, так же безграничен и человек, - всё у него в руках, и ничего у него нет. Широта и простор природы определяют судьбу этой страны и этих людей. На больших просторах медленнее протекает история.
Майор К.Кюнер
Это мнение находит подтверждение и в других источниках. Немецкий штабной солдат, сравнивая Германию и Россию, обращает внимание на несоизмеримость этих двух величин. Немецкое наступление на Россию представилось ему соприкосновением ограниченного с безграничным.
Сталин является властелином азиатской безграничности - это враг, с которым силам, наступающим из ограниченных, расчленённых пространств, не справиться…
Солдат К. Маттис
Мы вступили в бой с врагом, которого мы, находясь в плену европейских жизненных понятий, вообще не понимали. В этом рок нашей стратегии, она, строго говоря, совершенно случайна, как приключение на Марсе.
Солдат К. Маттис
Немцы о милосердии русских
Необъяснимость русского характера и поведения нередко ставила в тупик немцев. Русские оказывают гостеприимство не только в своих домах, они выходят навстречу с молоком и хлебом. В декабре 1941 года при отступлении из Борисова в одной оставленной войсками деревне старушка вынесла хлеб и кувшин молока. «Война, война», - повторяла она в слезах. Русские с одинаковым добродушием относились и к побеждающим, и к побеждённым немцам. Русские крестьяне миролюбивы и добродушны… Когда мы во время переходов испытываем жажду, мы заходим в их избы, и они дают нам молоко, будто паломникам. Для них каждый человек нуждающийся. Как часто я видел русских крестьянок, голосивших над ранеными немецкими солдатами, как будто это были их собственные сыновья…
Майор К. Кюнер
Странным кажется отсутствие вражды у русской женщины к солдатам той армии, с которой борются её сыновья: Старая Александра из крепких ниток… вяжет мне носки. Кроме того, добродушная старуха варит картофель для меня. Сегодня в крышке моего котелка я нашел даже кусок солёного мяса. Вероятно, у неё есть где-то спрятанные запасы. Иначе не понять, как эти люди здесь живут. В сарае у Александры стоит коза. Коров у многих нет. И при всем том эти бедные люди делятся своим последним добром с нами. Делают ли они это из страха или действительно у этого народа врождённое чувство самопожертвования? Или же они это делают по добродушию или даже из любви? Александра, ей 77 лет, как она мне сказала, безграмотна. Она не умеет ни читать, ни писать. После смерти мужа она живёт одна. Трое детей умерли, остальные трое уехали в Москву. Ясно, что оба ее сына в армии. Она знает, что мы против них сражаемся, и всё-таки она для меня вяжет носки. Чувство вражды ей, вероятно, незнакомо.
Санитар Михельс
В первые месяцы войны деревенские женщины… спешили с едой для военнопленных. «О, бедные!» - приговаривали они. Они также приносили пищу для немецких конвоиров, сидящих в центре небольших скверов на скамейках вокруг белых статуй Ленина и Сталина, сброшенных в грязь…
Офицер Малапарт
Ненависть в течение продолжительного времени… не в русском характере. Это особенно ясно на примере того, как быстро исчез психоз ненависти у простых советских людей по отношению к немцам во время Второй мировой войны. При этом сыграло роль… сочувствие, материнское чувство русской сельской женщины, а также молодых девушек по отношению к пленным. Западноевропейская женщина, встретившаяся с Красной Армией в Венгрии, удивляется: «Разве это не странно - большинство из них не испытывают никакой ненависти даже к немцам: откуда у них берётся эта непоколебимая вера в человеческое добро, это неисчерпаемое терпение, эта самоотверженность и кроткая покорность…
Немцы о русской жертвенности
Жертвенность не раз отмечена немцами в русских людях. От народа, официально не признающего духовных ценностей, как будто нельзя ждать ни благородства, ни русский характер, ни жертвенности. Однако немецкий офицер поражён при допросе пленной партизанки:
Неужели можно требовать от человека, воспитанного в материализме, так много жертвенности ради идеалов!
Майор К. Кюнер
Вероятно, это восклицание можно отнести ко всему русскому народу, по-видимому сохранившему в себе эти черты, несмотря на ломку внутренних православных устоев жизни, и, по-видимому, жертвенность, отзывчивость и подобные им качества характерны для русских в высокой степени. Они отчасти подчеркиваются отношением самих русских к западным народам.
Как только русские входят в контакт с западными людьми, они их коротко определяют словами «сухой народ» или «бессердечный народ». Весь эгоизм и материализм Запада заключен в определении «сухой народ»
Выносливость, душевная сила и в то же время покорность также обращают на себя внимание иностранцев.
Русский народ, особенно больших просторов, степей, полей и сёл, является одним из наиболее здоровых, радостных и умудрённых на земле. Он способен сопротивляться власти страха с согнутой спиной. В нём столько веры и древности, что из него, вероятно, может изойти самый справедливый порядок в мире»
Солдат Матисс
Пример двойственности русской души, в которой сочетаются и жалость, и жестокость одновременно:
Когда уже в лагере пленным дали супу и хлеба, один русский отдал кусок от своей порции. Так же поступили и многие другие, так что перед нами оказалось столько хлеба, что мы не могли его съесть… Мы только качали головами. Кто их может понять, этих русских? Одних они расстреливают и могут даже над этим презрительно смеяться, другим они дают вволю супу и делятся с ними даже своей собственной дневной порцией хлеба.
Немка М. Гертнер
Присматриваясь ближе к русским, немец вновь отметит их резкие крайности, невозможность их полностью постигнуть:
Русская душа! Она переходит от нежнейших, мягких звуков до дикого фортиссимо, трудно только эту музыку и особенно моменты её перехода предугадать… Слова одного старого консула остаются символичными: «Я недостаточно знаю русских - я живу среди них всего тридцать лет.
Генерал Швеппенбург
Немцы о недостатках русских
От самих же немцев мы слышим объяснение тому, что нередко русских упрекают в склонности к воровству.
Кто пережил послевоенные годы в Германии, тот, как и мы в лагерях, убедился, что нужда разрушает сильное чувство собственности даже у людей, которым воровство было чуждо с детства. Улучшение жизненных условий быстро исправило бы этот недостаток у большинства, и то же случилось бы и в России, как это было до большевиков. Не шаткие понятия и не появившееся под влиянием социализма недостаточное уважение к чужой собственности заставляют людей воровать, а нужда.
Военнопленный Голлвицер
Чаще всего беспомощно спрашиваешь себя: почему здесь не говорят правды? …Это можно было бы объяснить тем, что русским крайне трудно сказать «нет». Их «нет», правда, прославилось во всем мире, однако это, кажется, больше советская, чем русская особенность. Русский всеми силами избегает необходимости отказа в какой-либо просьбе. Во всяком случае, когда у него зашевелится сочувствие, а это у него бывает нередко. Разочаровать нуждающегося человека кажется ему несправедливым, во избежание этого он готов на любую ложь. А там, где отсутствует сочувствие, ложь является, по крайней мере, удобным средством избавить себя от надоедливых просьб.
В Восточной Европе матушка-водка веками исполняет большую службу. Она обогревает людей, когда им холодно, сушит их слёзы, когда им грустно, обманывает желудки, когда они голодны, и даёт ту каплю счастья, которая каждому в жизни необходима и которую трудно получить в полуцивилизованных странах. В Восточной Европе водка - это театр, кино, концерт и цирк, она заменяет книги для безграмотных, делает героев из малодушных трусов и является тем утешением, которое заставляет забыть все заботы. Где в мире найти другую такую йоту счастья, причем такую дешёвую?
Народ… ах да, прославленный русский народ!.. Я несколько лет производил выдачу заработной платы в одном рабочем лагере и соприкасался с русскими всех слоев. Есть среди них прекрасные люди, но здесь почти невозможно остаться безупречно честным человеком. Я постоянно поражался, что под таким давлением этот народ сохранил столько человечности во всех отношениях и столько естественности. У женщин это заметно ещё больше, чем у мужчин, у старых, конечно, больше, чем у молодых, у крестьян больше, чем у рабочих, но нет слоя, в котором бы это совсем отсутствовало. Это чудесный народ, и он заслуживает, чтобы его любили.
Военнопленный Голлвицер
По пути из русского плена домой в памяти немецкого солдата-священника всплывают впечатления последних лет в русском плену.
Военный священник Франц
Немцы о русских женщинах
О высокой нравственности и морали русской женщины можно написать отдельную главу. Иностранные авторы оставили ей ценный памятник в своих воспоминаниях о России. На немецкого доктора Ейриха произвели глубокое впечатление неожиданные результаты осмотра: 99 процентов девушек в возрасте от 18 до 35 лет оказались девственницами… Он думает, что в Орле было бы невозможно найти девушек для публичного дома.
Голоса женщин, в особенности девушек, собственно немелодичны, однако приятны. В них скрыта какая-то сила и радость. Кажется, что слышишь звенящей какую-то глубокую струну жизни. Кажется, что конструктивные схематические изменения в мире проходят мимо этих сил природы, их не касаясь…
Писатель Юнгер
Между прочим, мне рассказывал штабной врач фон Гревениц, что во время медицинского осмотра преобладающее большинство девушек оказались девственницами. Это видно также по физиономиям, но трудно сказать, можно ли прочесть по лбу или по глазам - это блеск чистоты, которой окружено лицо. Его свет не имеет в себе мерцания деятельной добродетели, а скорее напоминает отражение лунного света. Однако как раз поэтому чувствуешь большую силу этого света…
Писатель Юнгер
О женственных русских женщинах (если я могу так выразиться) у меня создалось впечатление, что они своей особой внутренней силой держат под моральным контролем тех русских, которых можно считать варварами.
Военный священник Франц
Слова другого немецкого солдата звучат заключением к теме о нравственности и достоинстве русской женщины:
Что рассказала нам пропаганда о русской женщине? И какой мы её нашли? Я думаю, что вряд ли найдётся немецкий солдат, побывавший в России, который не научился бы ценить и уважать русскую женщину.
Солдат Михельс
Описывая девяностолетнюю старуху, которая в течение своей жизни ни разу не покинула своей деревни и поэтому не знала мира, находящегося вне деревни, немецкий офицер говорит:
Я думаю даже, что она гораздо более счастлива, чем мы: она полна счастьем жизни, протекающей в непосредственной близости к природе; она счастлива неисчерпаемой силой своей простоты.
Майор К.Кюнер
О простых, цельных чувствах у русских находим в воспоминаниях другого немца.
Я разговариваю с Анной, старшей дочерью, - пишет он. - Она еще не замужем. Почему она не оставит эту бедную землю? - спрашиваю я её и показываю фотографии из Германии. Девушка показывает на свою мать и на сестёр и объясняет, что ей лучше всего среди близких. Мне кажется, что у этих людей есть только одно желание: любить друг друга и жить для своих ближних.
Немцы о русской простоте, уме и таланте
Немецкие офицеры иногда не знают, как отвечать на немудрёные вопросы рядовых русских людей.
Генерал со своей свитой проезжает мимо русского пленного, пасущего овец, предназначенных для немецкой кухни. - «Вот глупа, - начал пленный излагать свои мысли, - но мирная, а люди, господин? Почему люди столь немирны? Почему они убивают друг друга?!»… На его последний вопрос мы не смогли ответить. Его слова шли из глубины души простого русского человека.
Генерал Швеппенбург
Непосредственность и простота русских заставляют немца воскликнуть:
Русские не вырастают. Они остаются детьми… Если вы посмотрите на русскую массу с этой точки зрения, вы и поймёте их, и простите им многое.
Близостью к гармоничной, чистой, но и суровой природе иностранные очевидцы пытаются объяснить и храбрость, и выносливость, и нетребовательность русских.
Храбрость русских основана на их нетребовательности к жизни, на их органической связи с природой. А природа эта говорит им о лишениях, борьбе и смерти, которым подвержен человек.
Майор К.Кюнер
Нередко немцы отмечали исключительную работоспособность русских, способность их к импровизации, сметливость, приспособляемость, любопытство ко всему, и особенно к знаниям.
Чисто физическая работоспособность советских рабочих и русской женщины стоит вне всякого сомнения.
Генерал Швеппенбург
Особенно следует подчеркнуть искусство импровизации у советских людей, всё равно, чего бы это ни касалось.
Генерал Фреттер-Пико
О сметливости и проявляемом русскими интересе ко всему:
Большинство из них проявляет интерес ко всему гораздо больший, чем наши рабочие или крестьяне; они все отличаются быстротой восприятия и практическим умом.
Унтер-офицер Гогофф
Переоценка приобретённых в школе знаний часто является препятствием для европейца в его понимании «необразованного» русского… Поразительным и благотворным явилось для меня, как учителя, открытие, что человек без всякого школьного образования может разбираться в самых глубоких проблемах жизни истинно по-философски и при этом обладает такими знаниями, в которых ему может позавидовать какой-нибудь академик европейской известности… У русских прежде всего отсутствует эта типично европейская усталость перед проблемами жизни, которую мы часто только с трудом преодолеваем. Их любознательность не знает пределов… Образованность настоящей русской интеллигенции напоминает мне идеальные типы людей ренессанса, уделом которых была универсальность знаний, не имеющая ничего общего, «обо всём понемножку.
Швейцарец Юкер, проживший в России 16 лет
Другой немец из народа удивлён знакомством молодой русской с отечественной и иностранной литературой:
Из разговора с 22-летней русской, которая закончила только народную школу, я узнал, что она знала Гёте и Шиллера, не говоря уже о том, что она хорошо разбиралась в отечественной литературе. Когда я по этому поводу выразил своё удивление д-ру Гейнриху В., который знал русский язык и лучше понимал русских, он справедливо заметил: «Разница между немецким и русским народом заключается в том, что мы держим наших классиков в роскошных переплётах в книжных шкафах и их не читаем, в то время как русские печатают своих классиков на газетной бумаге и издают изданиями, но зато несут их в народ и читают.
Военный священник Франц
О талантах, способных проявляться даже в невыгодной обстановке, свидетельствует пространное описание немецким солдатом концерта, устроенного в Пскове 25 июля 1942 года.
Я сел сзади среди деревенских девушек в пёстрых ситцевых платьях… Вышел конферансье, прочёл длинную программу, сделал ещё длиннее объяснение к ней. Затем двое мужчин, по одному с каждой стороны, раздвинули занавес, и перед публикой предстала очень бедная декорация к опере Корсакова. Один рояль заменял оркестр… Пели главным образом две певицы… Но произошло нечто такое, что было бы не по силам ни одной европейской опере. Обе певицы, полные и уверенные в себе, даже в трагических моментах пели и играли с большой и ясной простотой… движения и голос сливались воедино. Они поддерживали и дополняли друг друга: под конец пели даже их лица, не говоря уже о глазах. Убогая обстановка, одинокий рояль, и, однако же, была полнота впечатления. Никакой блестящий реквизит, никакая сотня инструментов не смогли бы способствовать лучшему впечатлению. После этого появился певец в серых полосатых брюках, бархатном пиджаке и в старомодном стоячем воротничке. Когда, так разодетый, он с какой- то трогательной беспомощностью вышел на середину сцены и трижды поклонился, в зале среди офицеров и солдат послышался смех. Он начал украинскую народную песню, и, как только раздался его мелодичный и мощный голос, зал замер. Несколько простых жестов сопровождали песню, а глаза певца делали её видимой. Во время второй песни вдруг во всём зале потух свет. В нём господствовал только голос. В темноте он пропел около часа. По окончании одной песни русские деревенские девушки, сидевшие за мной, передо мной и рядом, повскакивали и начали аплодировать и топать ногами. Началась суматоха долго не прекращавшихся аплодисментов, как будто тёмная сцена была залита светом фантастических, немыслимых пейзажей. Я ни слова не понял, но я всё видел.
Солдат Маттис
Народные песни, отражающие характер и историю народа, больше всего обращают на себя внимание очевидцев.
В настоящей русской народной песне, а не в сентиментальных романсах отражена вся русская «широкая» натура с её нежностью, дикостью, глубиной, душевностью, близостью к природе, весёлым юмором, бесконечным исканием, грустью и сияющей радостью, а также с их неумирающей тоской по красивому и доброму.
Немецкие песни наполнены настроением, русские - рассказом. В своих песнях и хорах Россия обладает большой мощью.
Майор К. Кюнер
Немцы о вере русских
Яркий пример такого состояния представляет для нас сельская учительница, которую хорошо знал немецкий офицер и которая, по-видимому, поддерживала постоянную связь с ближайшим партизанским отрядом.
Ия говорила со мной о русских иконах. Имена великих иконописцев здесь неизвестны. Они посвятили свое искусство благочестивому делу и остались в неизвестности. Всё личное должно отступить перед требованием святого. Фигуры на иконах бесформенные. Они производят впечатление неизвестности. Но они и не должны иметь красивых тел. Рядом со святым телесное не имеет никакого значения. В этом искусстве было бы немыслимо, чтобы красивая женщина являлась моделью Мадонны, как это было у великих итальянцев. Здесь это было бы кощунством, так как это ведь человеческое тело. Ничего нельзя знать, всему следует верить. Вот в чём секрет иконы. «Ты веришь в икону?» Ия не отвечала. «Зачем ты тогда её украшаешь?» Она бы, конечно, могла ответить: «Я не знаю. Иногда я это делаю. Мне делается страшно, когда я этого не делаю. А иногда мне просто хочется это делать». Какой раздвоенной, беспокойной должна ты быть, Ия. Тяготение к Богу и возмущение против Него в одном и том же сердце. «Во что же ты веришь?» - «Ни во что».- Она сказала это с такой тяжестью и глубиной, что у меня осталось впечатление, что эти люди принимают так же неверие свое, как веру. Отпавший человек и дальше несёт в себе старое наследие смирения и веры.
Майор К. Кюнер
Русских трудно сравнить с другими народами. Мистицизм в русском человеке продолжает ставить вопрос смутному понятию о Боге и остаткам христианско-религиозного чувства.
Генерал Швеппенбург
О молодёжи, ищущей смысла жизни, не удовлетворяющейся схематичным и мёртвым материализмом, находим и другие свидетельства. Вероятно, путь комсомольца, попавшего в концлагерь за распространение Евангелия, стал путём некоторой части русской молодёжи. В очень бедном материале, который опубликован очевидцами на Западе, мы находим три подтверждения того, что православная вера в какой-то степени передалась старшим поколениям молодёжи и что малочисленные и, несомненно, одинокие молодые люди, которые обрели веру, иногда готовы мужественно отстаивать её, не страшась ни заключения, ни каторги. Вот довольно обстоятельное свидетельство одной немки, вернувшейся на родину из лагеря в Воркуте:
Меня очень поразили целостные личности этих верующих. Это были крестьянские девушки, интеллигенты разных возрастов, хотя преобладала молодёжь. Они предпочитали Евангелие от Иоанна. Знали его наизусть. Студенты жили с ними в большой дружбе, обещали им, что в будущей России будет полнейшая свобода и в религиозном отношении. То, что многих из русской молодёжи, уверовавших в Бога, ждал арест и концентрационный лагерь, подтверждается немцами, вернувшимися из России уже после Второй мировой войны. Они встречали в концлагерях верующих людей и описывают их так: Мы завидовали верующим. Мы их считали счастливыми. Верующих поддерживала их глубокая вера, она же помогала им с лёгкостью переносить все тяжести лагерной жизни. Никто, например, не мог заставить их в воскресенье выйти на работу. В столовой перед обедом они обязательно молятся… Они молятся всё своё свободное время… Такой верой нельзя не восхищаться, ей нельзя не завидовать… Каждый человек, будь то поляк, немец, христианин или же еврей, когда обращался за помощью к верующему, всегда получал её. Верующий делился последним куском хлеба….
Вероятно, в отдельных случаях верующие завоевали уважение и сочувствие не только у заключённых, но и у лагерного начальства:
В их бригаде было несколько женщин, которые, будучи глубоко религиозными, отказывались работать в большие церковные праздники. Начальство и охрана мирились с этим и не выдавали их.
Символом России военного времени может послужить следующее впечатление немецкого офицера, случайно вошедшего в выгоревшую церковь:
Мы входим, как туристы, на несколько минут в церковь через открытую дверь. На полу лежат обгорелые балки и обломки камней. От сотрясений или от пожара осыпалась со стен штукатурка. На стенах появились краски, заштукатуренные фрески, изображающие святых, и орнаменты. И посреди развалин, на обугленных балках стоят две крестьянки и молятся.
Майор К. Кюнер
—————————
Подготовка текста - В. Дробышев . По материалам журнала «Славянка »
Этнические немцы наряду с представителями других народов СССР с началом Великой Отечественной войны влились в ряды Красной Армии. Но очень скоро партийное руководство решило, что советским немцам не место на полях сражений. Им была уготована иная, не менее суровая участь.
К началу Великой Отечественной войны в СССР насчитывалась порядка 1,4 млн этнических немцев. Однако советское руководство крайне острожное подходило к процессу их мобилизации: на фронт предпочитали отправлять благонадежных граждан немецкой национальности: коммунистов, политработников, кадровых офицеров. К примеру, в августе 1941 года из АССР немцев Поволжья было отобрано лишь 50 человек – все члены ВКП(б).
На фронте советские немцы проявляли себя с самой лучшей стороны. Так, в рядах 88-й стрелковой дивизии сражалось сразу 547 красноармейцев-немцев, ни один из них не выказал малодушия и не перешел на сторону врага, чего так опасались в Кремле. Немало немцев было среди защитников Брестской крепости – многие из них демонстрировали чудеса стойкости и героизма.
В конце лета 1941 года под Рогачевым геройски погиб лейтенант Э. Эрдман. Его группа попала в окружение и была полностью уничтожена. Уцелел он один. И тогда офицер решил имитировать сдачу в плен. Он поднял на палке кусок белой ткани и на чистом немецком крикнул: «Не стреляйте, я немец!». Но как только вокруг Эрдмана сомкнулось кольцо приблизившихся бойцов вермахта он взорвал гранату.
Конечно, советские немцы, как и представители других народов СССР оказывались в германском плену. Но, как показал анализ 360 фильтрационных дел военнопленных-немцев Поволжья, только в 9 случаях сдача в плен была намеренной, в остальных – пленение было обусловлено безысходностью ситуации. Кроме того, немцы в подавляющем большинстве случаев отказывались идти на сотрудничество с германскими властями.
Все изменилось в сентябре 1941 года с выходом постановления Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья». Теперь их путь лежал за Урал. Советское правительство объясняло это опасением массового перехода немецкоязычного населения на сторону гитлеровской Германии. За поволжскими немцами последовали другие фольксдойче, в том числе и те, которые сражались в рядах Красной Армии.
Согласно Директиве Народного Комиссара Обороны СССР от 8 сентября 1941 года, этнические немцы отзывались как из действующей армии, так из военных учебных заведений и других армейских структур. Их предписывалось отправить во внутренние округа с зачислением в строительные батальоны. Командирам разрешалось оставлять у себя в частях военнослужащих немецкой национальности, однако это нужно было осуществлять только посредством ходатайства перед Министерством обороны.
Немцы-военнослужащие, чтобы избежать депортации, шли на всякие хитрости, в том числе брали документы своих погибших товарищей – так они становились, русскими, украинцами, и даже азербайджанцами. Им часто помогали командиры, правдой и неправдой укрывая от всевидящего ока НКВД. Но процесс был запущен – подавляющее большинство немцев оказалось изгоями в родной стране. Те, кому повезло, находились под строгим контролем спецслужб, отделенные от остального личного состава.
В книге «На костях трудармейцев» Александр Нахтигаль приводит воспоминание одного из советских немцев, который так и не попал на фронт. «Не дожидаясь призыва, я решил сам обратиться в ближайший военкомат. И меня мобилизовали... на Бакалстрой», – рассказал он. Интересно, что такая же участь ждала этапировавшего его офицера, который носил «слишком подозрительную фамилию».
Уже к концу 1941 года советские власти переселили в Сибирь и Казахстан свыше 800 тысяч немцев. Мужское население большей частью было отправлено на строительство промышленных сооружений на Урале, но в действительности – на возведение закамуфлированных объектов ГУЛАГа: Севураллага, Бакаллага, Тавдинлага, Соликамлага, Богословлага, Тагиллага.
Трудоспособное немецкое население стало основой так называемой «Трудовой армии». Власти таким способом решали две задачи: снижали среди немцев-переселенцев социальную напряженность и компенсировали нехватку рабочих рук. Фактически это была изоляция «опасного немецкого контингента» через привлечение к каторжному труду.
Подлежащих мобилизации немцев обязывали явиться на сборные пункты Наркомата обороны. При себе предписывалось иметь зимнюю одежду, запас белья, предметы личной гигиены, кружку, ложку, миску и 10-дневный запас продовольствия. За неявку на мобилизационные пункты нарушителей ждали суровые меры вплоть до смертной казни. По данным архивов НКВД, на 1 января 1942 года к строительным работам было привлечено свыше 22 тысяч немцев.
«Трудовые отряды» делились на два типа. Первые создавались при стройках ГУЛАГа и подчинялись лагерному начальству: в них обеспечение рабочих происходило по нормам, предписанным заключенным. Вторые образовывались при гражданских наркоматах и ведомствах и подчинялись их руководству, режим содержания здесь был менее жестким, чем в отрядах, функционировавших в системе НКВД.
Мобилизация немцев в «трудармии» происходила в несколько этапов и продолжалась вплоть до окончания войны. По приблизительным оценкам за период с 1941 по 1945 год без учета репатриированных в рабочие отряды было мобилизовано свыше 316 тысяч этнических немцев.
В каждом из трудовых лагерей была своя специфика работы. Так, в Вятском лагере мобилизованные немцы использовались на лесозаготовительных, лесоукладочных и лесопогрузочных работах, в Бакаллаге они работали на металлургическом, а Богословлаге – на алюминиевом заводе. Массовый характер использование труда советских немцев носило в угольной промышленности, а также на строительстве железных дорог.
Когда основные мобилизационные ресурсы этнических немцев были исчерпаны, власти взялись за другие категории немецкого населения. В частности, в архивах НКВД было обнаружено, что на стройках различных Наркоматов значились инвалиды 2 и 3 групп и беременные женщины немецкой национальности.
К апрелю 1945 года численность немцев-трудармейцев составляла примерно 10% от общего количества трудового контингента НКВД. К сожалению, они не могли похвастаться нормами выработки, так как у многих из них отсутствовали навыки работы на производстве. К примеру, на Актюбинском комбинате основанная масса рабочих была представлена выходцами из сельскохозяйственных регионов страны и не имела преставления о специфике горнорудного производства.
На качество работы немцев, конечно, влияли тяжелые бытовые условия, дефицит теплой одежды, плохое питание, отсутствие медикаментов и квалифицированной медицинской помощи. В отличие от многих других категорий рабочих им приходилось трудиться от 14 до 20 часов в сутки, что приводило к значительному ухудшению физического состояния и потере трудоспособности. Так, по данным треста «Кагановичуголь» только в марте 1944 года из-за полученных травм была зафиксирована потеря 765 человек.
Уровень смертности среди немецких «трудармейцев» в целом не выделялся на фоне других категорий рабочих. Однако некоторые цифры все равно впечатляют. По данным учебного пособия «История немцев России», подготовленного доктором исторических наук, профессором А. А. Германом, и доктором философских наук, профессором Т. С. Иларионовой, за 1942 год на предприятиях Наркомата внутренних дел умерло 11 874 этнических немца (10% от общего числа рабочих). А за все время существования Бакалстрой-Челябметаллургстрой средний уровень смертности среди немцев-трудармейцев составил 17,3 % (вторая позиция после заключенных).
К немцам в трудовых отрядах всегда относились по-особому. Так, лагерное руководство «Бакалстроя», отчитываясь перед властями, писало: «В целях обеспечения полной изоляции мобилизованных немцев, работающих на территории Бакальского комбината, создано круглосуточное оцепление и полностью исключена вся внешняя связь спецконтингента». Единственная «привилегия» советских немцев – их не селили рядом с политзаключенными. Это, по мнению властей, свидетельствовало, что немцы не приравнены к «врагам народа», а их изоляция лишь вынужденная мера военного времени.