Советско-германский фронт. 1942-1944 Кроме армии США, Великобритании и стран Содружества (Канады, Австралии и Индии) средние танки М3 поставлялись только Советскому Союзу. По американским данным, в СССР в 1942–1943 годах было отправлено 1386 танков М3, военной же приемкой ГБТУ

Ранним утром 22 июня 1941 года немецкие войска вторглись на территорию Советского Союза. Так началась война, позднее названная Великой Отечественной — по аналогии с войной 1812 года против Наполеона.

Карелия приняла на себя удар одной из первых. И удар этот исходил не от немцев даже, а от соседей-финнов. Но давайте по порядку.

Без объявления войны

Так случилось, что Великая Отечественная война началась в воскресенье — в день, когда мирные советские граждане были меньше всего к ней готовы. С самого утра в Москве начались экстренные заседания и совещания, затем пошли первые приказы. Утром было решено, что в 12:00 с обращением к народу по радио должен выступить нарком иностранных дел Молотов.

Из выступления Вячеслава Молотова:

Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие, причем убито и ранено более двухсот человек.

Налеты вражеских самолетов и артиллерийский обстрел были совершены также с румынской и финляндской территории…

…Правительство призывает вас, граждане и гражданки Советского Союза, еще теснее сплотить свои ряды вокруг нашей славной большевистской партии, вокруг нашего Советского правительства, вокруг нашего великого вождя товарища Сталина.

Наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами.

Сразу после этого по всей стране — с запада на восток — прошли массовые митинги. В Петрозаводске на общегородское собрание вышли тысячи человек. Мужчины и женщины выкрикивали антивоенные лозунги, заявляли о готовности защищать родину от агрессора.

Перед собравшимися выступили первые лица партийной и правительственной иерархии, в том числе тогдашний первый секретарь карельского комсомола Юрий Андропов.

Многие участники митинга на месте подавали заявления с просьбой направить их на фронт. По изданному в тот же день Верховным Советом СССР приказу призыву подлежали мужчины от 23 до 36 лет. Но заявления писали и более молодые, и более взрослые жители Карелии.

23 июня митинги прошли на предприятиях и в учреждениях города, в том числе на старейшем – Онежском заводе. Работники завода приняли резолюцию, в которой пообещали:

Мы будем работать только так, чтобы полностью обеспечить нужды нашей Красной Армии. Мы удвоим, утроим свои силы и разгромим, уничтожим немецких фашистов .

Рабочие Онегзавода на митинге. Фото: pobeda.gov.karelia.ru

Такие же собрания — пусть и не столь массовые — прошли на других заводах Карелии. Везде рабочие говорили об одном и том же: враг не пройдет, а мы для победы сделаем всё, что в наших силах. И на фронте, и в тылу.

Многие из рабочих действительно скоро оказались на фронте. Вообще в КФССР мобилизация первой волны прошла быстро, за какие-нибудь два дня: к вечеру воскресенья на призывные пункты явились около 60 процентов подлежащих призыву мужчин, к концу следующего дня план был практически выполнен.

Государственные мужи тоже без дела не сидели. 22 июня в семь часов утра началось заседание бюро ЦК КП (б) КФССР, на котором зачитали шифрограмму из Москвы (в ней сообщалось о внезапном нападении). Сразу после на совещание собрались наркомы, начальники управлений и их замы.

Около 10 утра в районы выехали работники ЦК и СНК республики: они помогали местным органам проводить военно-организационные мероприятия, в первую очередь мобилизацию военнообязанных в армию и флот.

Ополчение

24 июня Совет народных комиссаров СССР принял постановление о создании истребительных батальонов. Они должны были охранять предприятия в прифронтовой зоне и бороться с вражескими агентами и диверсантами. К началу июля в КФССР насчитывалось 38 батальонов (и в них 4325 человек).

Параллельно в районах формировались группы содействия истребительным батальонам (их набралось около сотни). Эти формирования наблюдали за обстановкой на местах и в случае появления противника должны были оповестить местное руководство.

5 июля Совнарком и ЦК Компартии республики приняли постановление «О создании отрядов народного ополчения». К середине июля было подано около 30 тысяч заявлений о вступлении в их ряды. В августе в Карелии действовали три полка, 32 батальона и пять отдельных рот ополчения. В них состояли порядка 22 тысяч бойцов.

Ополченцы охраняли важные объекты — дороги, мосты и так далее. В первые месяцы их использовали в качестве резерва для пополнения фронтовых соединений.

А еще ополчение помогало возводить оборонительные сооружения, военные аэродромы, дороги. Практически круглые сутки люди работали в лесах и на болотах, жили в палатках и землянках – и всё это в условиях нехватки еды, обуви и одежды.

Летом и осенью 1941 года из-за тяжелой обстановки на фронте карельские истребительные батальоны то и дело направлялись на передовые позиции, где вели бои с противником.

Из оперативных сводок НКВД:

…Сводный истребительный батальон в количестве 354 человек, созданный из Медвежьегорского, Пудожского, Беломорского, Кемского и Сегежского батальонов, с 28 сентября по 1 октября участвовал вместе с частями Красной Армии в боях с противником по обороне Петрозаводска. Батальон занимал рубеж от совхоза № 2, что юго-восточнее Петрозаводска, до Шелтозерского тракта, в течение 4 суток боем сдерживал регулярные части противника…

28 октября по распоряжению командования армейской группы медвежьегорского направления сводный Петрозаводско-Медвежьегорский истребительный батальон в составе 362 человек был направлен на оборону Медвежьегорска, где и находился до 5 октября 1941 г., ведя непрерывные бои с белофиннами…

На фронте

А тем временем на западной границе Карело-Финской ССР вовсю шли бои. Вообще, очередная советско-финская война началась 25 июня налетом советской авиации на финские аэродромы. Но для того чтобы понять, почему этот налет случился, нужно вернуться немного назад.

Вторая мировая, как известно, началась 1 сентября 1939-го, когда войска вермахта напали на Польшу. Постепенно в войну ввязывались всё новые и новые государства, формировались блоки и коалиции. Первые пару лет Германия шла к своей цели очень уверенно — быстро и почти без сопротивления завоевывала территории сопредельных государств, расширяя «жизненное пространство».

Так летом 1940 года гитлеровская армия завоевала Норвегию и тем самым подошла к финской границе. И финны испугались.

В то же время Суоми с опаской глядела на своего восточного соседа. Уже после начала Второй мировой между СССР и Финляндией вспыхнул конфликт, перетекший в так называемую Зимнюю войну. Три с лишним месяца войска громадной империи и маленькой республики воевали на Карельском перешейке и в Северном Приладожье, пока Финляндия не признала поражение и не заключила выгодный Москве мирный договор.

По Московскому миру в пользу СССР отходили Северное и Южное Приладожье, а также часть территории на севере современной Карелии. Благодаря этому Сталин в первую очередь смог отодвинуть госграницу на запад от Ленинграда — в условиях неспокойной международной обстановки это было очень важно. Но финны потеряли значительную часть своих земель и забыть этого не смогли.

Весной 41-го финны проводят серию переговоров с нацистской Германией, по итогам которых соглашаются стать частью плана «Барбаросса». Их задача — взять на себя советские войска севернее Ладожского озера и помочь захватить стратегически важный Ленинград.

С самого начала Великой Отечественной немецкая авиация использовала финские аэродромы как площадку для налетов на советскую территорию. В Москве об этом знали, и именно поэтому 25 июня Сталин принял решение атаковать финнов.

Финны на тот момент ждали подходящего момента, чтобы объяснить своему народу необходимость новой войны. И когда 25 июня советская авиация нанесла удар по финским аэродромам, где сидела авиация немецкая, финны получили повод заявить, что они находятся в состоянии войны. То есть это было не объявлением войны, а именно признанием факта, что страна уже находится в состоянии войны, потому что на нее напал большой сосед.

Финскому народу необходимость войны объясняли, напоминая результаты Зимней войны - значительные территории, отошедшие по мирному договору в пользу СССР. И финны считали, что они идут возвращать себе то, что было утрачено в ходе этой войны.

Момент для наступления финские власти выбрали дипломатически верно. Подожди СССР еще немного, финны сами бы начали атаковать - нападение было назначено на 1 июля. Но Москве не хватило терпения: решили взять на себя инициативу. Это было не совсем правильно и с военной, и с политической точки зрения - финны смогли представить себя как жертву нападения. На мой взгляд, это был серьезный промах советского руководства.

Военные действия на Карельском фронте (тогда его еще не выделили из фронта Северного) начались 1 июля: в тот день финские войска пересекли советскую границу. Противник вел наступление по нескольким направлениям — на севере (Кестеньга, Реболы) и юге республики. Главнокомандующий финской армией Карл Маннергейм официально заявлял, что цель «освободительного похода» — отвоевание территорий, отошедших к Советам по итогам Зимней войны.

Из приказа К. Маннергейма, изданного 10 июля 1941 года:

В ходе освободительной войны 1918 года я сказал карелам Финляндии и Беломорской Карелии, что не вложу меч в ножны до тех пор, пока Финляндия и Восточная Карелия не станут свободными. Я поклялся в этом именем финской крестьянской армии, доверяя тем самым храбрости наших мужчин и жертвенности наших женщин.

Двадцать три года Беломорская и Олонецкая Карелии ожидали исполнения этого обещания; полтора года Финская Карелия, обезлюдевшая после доблестной Зимней войны, ожидала восхода утренней зари.

Бойцы Освободительной войны, прославленные мужи Зимней войны, мои храбрые солдаты! Настает новый день. Карелия встает своими батальонами в наши марширующие ряды. Свобода Карелии и величие Финляндии сияют перед нами в мощном потоке всемирно-исторических событий. Пусть Провидение, определяющее судьбы народов, поможет финской армии полностью выполнить обещание, которое я дал карельскому племени.

Солдаты! Эта земля, на которую вы ступите, орошена кровью наших соплеменников и пропитана страданием, это святая земля. Ваша победа освободит Карелию, ваши дела создадут для Финляндии большое счастливое будущее.

В 1942 году Адольф Гитлер приехал к Маннергейму — поздравить барона с днем рождения и обсудить планы борьбы с Советским Союзом. Фото: waralbum.ru

На территории КФССР против советских войск действовала Карельская армия. 10 июля основные ее части пошли в наступление на Онежско-Ладожском перешейке. Начались затяжные и жестокие бои. Финны взяли станцию Лоймола – тем самым они перерезали важную железнодорожную линию коммуникации между советскими частями. 16 июля противник захватил Питкяранту.

Достигнув побережья Ладожского озера, финская армия развернула наступление одновременно на трёх направлениях: петрозаводском, олонецком и сортавальском. Советские войска отступали, ведя упорные бои с превосходящими силами противника.

Постепенно финны захватили всё Северное Приладожье, а к началу сентября взяли и Олонец. Противник продвигался в глубь Карелии ценой тысяч жизней с той и другой стороны. В конце сентября финская армия повела решающее наступление на Петрозаводск.

На эти цели в район боевых действий из резерва были брошены еще две пехотные дивизии Карельской армии и несколько танковых батальонов. 30 сентября они прорвали оборону и устремились к Петрозаводску. Командование Петрозаводской оперативной группы получило приказ оставить столицу и отошло на северный берег реки Шуи. Финские войска вошли в карельскую столицу 1 октября ранним утром – в 4 часа 30 минут.

Оккупация

Приход финнов кардинально изменил жизнь на всей захваченной территории КФССР (а противник подчинил себе около двух третей республики). По мере продвижения Карельской армии на восток советские власти эвакуировали мирных жителей, учреждения и предприятия в глубь Советского Союза.

К концу года неокупированными остались лишь несколько районов Карелии, в которых производилось меньше одной пятой доли промышленной продукции. На восток страны было эвакуировано более 300 тысяч человек. Удалось вывезти оборудование 291 предприятия, в том числе Онежского завода, петрозаводских лыжной и слюдяной фабрик, Кондопожского и Сегежского ЦБК.

Предприятия эвакуировались в крупные промышленные центры, где довольно быстро вновь приступали к выпуску продукции. Эвакуировать пришлось и Карело-Финский государственный университет (он переехал в Сыктывкар).

После того как финны оккупировали Петрозаводск, столица республики временно перебазировалась сначала в Медвежьегорск, а затем в Беломорск.

После оккупации большей части КФССР финские власти начали наводить в республике свои порядки. В управлении оккупанты использовали национальный принцип: населявшие республику народы были разделены на «родственные» (более правильный перевод — «национальные») и прочие (соответственно, «ненациональные»).

К «национальным» относили карелов, финнов, вепсов, ингерманландцев, мордву, эстонцев. Нацпринадлежность влияла на зарплату, распределение продовольствия и даже на свободу передвижения. С самого начала Маннергейм планировал выслать «неродственное» население на территории СССР, оккупированные немецкими войсками.

В Карелии финны организовали концентрационные лагеря, через которые, по некоторым данным, за годы оккупации прошло чуть меньше 24 тысяч жителей Карелии. Всего на территории республики действовали 24 лагеря, из них шесть – в Петрозаводске.

Юрий Килин, доктор исторических наук:

Население на оккупированной финскими войсками территории в декабре 1941 года насчитывало примерно 86 тысяч человек, примерно поровну - представителей финно-угорских народов и остальных, в основном русских.

Примерно половина «ненационального» (epäkansalliset) населения, около 20 тысяч человек, была помещена в шести концлагерях в Петрозаводске. В этом было самое главное отличие финской оккупации от немецкой: немцы, как правило, не помещали гражданское население за проволоку, считая это нерациональным с экономической точки зрения.

Финны же организовали концлагеря не только для военнопленных, но и для гражданских, действуя по иррациональным основаниям – вдохновляясь националистическими идеями своего превосходства над славянами.

На оккупированной территории планировалось создание чистого в расовом отношении государства – Великой Финляндии (Suur-Suomi). Славянский элемент им был не нужен. Военное командование вообще выступало за то, чтобы абсолютно всех славян поместить в концлагеря. Политическое руководство сочло это излишним, и поэтому в лагеря поместили около половины гражданского (преимущественно славянского) населения.

До этого не додумался даже Гитлер, и в этом смысле финны, кстати, далеко превзошли немцев, которые никогда такое количество населения (в процентном отношении) в лагеря не помещали.

Замысел у финнов был незамысловатый: помещаем славян в лагеря, а когда основные военные задачи будут решены, все они будут депортированы на территорию «исторической России» — южнее реки Свирь.

Отношения финнов к «национальным» народам строились по-другому. Карелов и вепсов оккупанты считали младшими братьями, частью «Великой Финляндии». Им выдавали более весомые пайки, у них была более высокая оплата труда, выделялись земельные участки, обеспечивался свободный доступ в церковь.

Карелам можно было держать свое хозяйство. Свобода передвижения, конечно, была тоже ограничена: нужно было получать разрешение. Но всё-таки для местного финно-угорского населения жизнь была вполне приемлемой — по крайней мере, в экономическом смысле.

Из книги «Политическая история Финляндии 1805-1995 гг.»:

Финны считали себя освободителями Восточной Карелии: им казалось, что наконец-то идея родства народов обретает реальное воплощение. Четвертая часть проживающих в Восточной Карелии (85 тысяч человек) не покинула родных мест. Большинство из них, однако, относилось к финнам в основном так же, как всегда относятся к оккупантам.

Финны развернули среди соплеменников активную миссионерскую деятельность, опираясь главным образом на церковь и школу. Часть русского населения Восточной Карелии (около 20 тысяч человек) была отправлена в концентрационные лагеря, в которых питание было особенно плохим.

Несмотря на постоянные отступления, к середине декабря 1941 года советские войска окончательно остановили продвижение вражеских армий на всех направлениях Карельского фронта. Линия фронта стабилизировалась на рубеже: южный участок Беломорско-Балтийского канала — станция Масельгская — Ругозеро — Ухта — Кестеньга — Алакуртти.

Планы противника, рассчитанные на быстрый захват северных районов СССР, провалились. Советским войскам удалось сохранить главную базу Северного флота — Полярный, незамерзающий порт Мурманск, северный участок Кировской железной дороги (с железнодорожной веткой Сорокская — Обозерская), по которому проходили грузы из Мурманска. На юге Карелии и на Карельском перешейке финским и немецким армиям не удалось соединиться и создать второе кольцо блокады.

Последняя значимая военная удача финнов — захват Повенца 6 декабря (было очень холодно, температура достигала -37 градусов по Цельсию). Тем самым противник перерезал сообщение по Беломоро-Балтийскому каналу, что было крайне важно со стратегической точки зрения.

В тот же день — 6 декабря — Великобритания объявила Финляндии войну. На следующий день то же самое сделали британские доминионы — Канада, Южно-Африканский союз, Новая Зеландия и Австралия.

Линия фронта в Карелии стабилизировалась. Изменится она лишь через два с половиной года — с освобождением республики от финских захватчиков. Всё это время более 80 тысяч жителей КФССР существовали в жестких условиях оккупации.

Всем нам хорошо известны различные места боевых действий Великой Отечественной войны — Смоленск, Ленинград, Ростов, Сталинград, Севастополь. Но тема Карельского фронта как-то всегда оставалась подзабытой. А ведь половина Карелии (тогдашней Карело-финской ССР), включая Петрозаводск, была оккупирована финскими войсками, союзными немцам. В 1941 году Финляндия выступила против СССР в стане союзников нацистской Германии. Причин, побудивших финское руководство к такому шагу, было несколько. Это и жажда реванша за Советско-финскую (Зимнюю) войну 1939-1940 годов, и ведущий своё начало с 1918 года антисоветский настрой финской политической элиты вкупе с намерением присоединить Карелию к Финляндии, и, наконец, боязнь попасть под немецкую оккупацию, угроза которой появилась в апреле 1940 года, когда немецкие войска оккупировали Норвегию и вышли к финской границе.

Итак, в Карелии финские войска действовали самостоятельно, участвуя в реализации плана "Барбаросса", в июне-сентябре 1941 года финны вновь заняли принадлежавшие им до 1940 года Карельский перешеек и Северное Приладожье, а затем перешли старую границу, замкнув на Карельском перешейке блокаду Ленинграда с севера, а в Восточной Карелии продвигаясь к Мурманской железной дороге и Онежскому озеру. Одновременно с этим часть аэродромов в Северной Финляндии была предоставлена самолётам Люфтваффе, которые бомбили Мурманск и советские порты на Кольском полуострове.

2. 2 октября 1941 года Петрозаводск в результате боёв был оккупирован финской Карельской армией (Karjalan armeija) :

3. Финский солдат водружает флаг над вокзалом:

5. Вскоре город был переименован финнами в Яянислинна (Äänislinna), что переводится с финского как "Город на Онего". На самом деле, приведённая русская транскрипция не вполне верна, так как звука, соответствующего финской букве Ä, в русском языке нету.

6. В зданиях присутственных мест на площади Ленина разместилась оккупационная администрация:

7. А в деревянных зданиях слева размещалась оккупационная военная комендатура:

8. Финские солдаты на фоне памятника Ленину:

9. А самого Ильича финны свергли и поставили на его месте пушку:

10. Вид города сверху:

11. В Петрозаводске и на прилегающих территориях во время оккупации действовало 10 концентрационных лагерей, первый из которых был открыт 14 октября 1941 года.

В концлагеря помещалось преимущественно русское население, которое, как "неродственное", было значительно ущемлено в правах по сравнению с финно-угорским, и, по распоряжению главнокомандующего финскими войсками К. Г. Маннергейма, впоследствии должно было быть выслано в немецкую зону оккупации. За годы финской оккупации Карелии через концлагеря прошло около 30 тысяч человек, а смертность в концлагерях составляла в среднем около 10%, то есть в финской зоне оккупации условия были лишь немногим лучше, чем в немецкой.

12. Дети-узники петрозаводского концлагеря. Это фото было сделано в 1944 году после освобождения города и представлялось как доказательство на Нюрнбергском процессе.

13. Финские солдаты на фоне здания Совмина:

14. Ворота педучилища, в здании которого оккупационными властями была устроена финская школа:

15. Финны на улице Дзержинского:

Надо сказать, что в деле союза с Гитлером Маннергейм был осторожен и старался выполнять не все его требования, так как понимал, что Советский Союз ещё может и победить, и в этом случае за союзническую верность Гитлеру ему и Финляндии ничего хорошего не будет.

Летом 1944 года началась Выборгско-Петрозаводская наступательная операция. 20 июня Красная армия взяла Выборг, а на следующий день перешла в наступление в Восточной Карелии, где начала теснить войска финской Олонецкой группы (Aunuksen ryhmä) . Финны отступали в некоторых местах без боя, и 28 июня 1944 года части Красной армии освободили Петрозаводск. К концу августа финские войска полностью отступили за линию границы.

16. Советские офицеры в Петрозаводске после его освобождения. Фото на фоне Александро-Невского собора:

С этого момента в Карелии снова наступил мир.

Ехали мы по неизвестной нам местности через незнакомые станции и города, и в нашей теплушке никто не мог предположить, куда нас везут. Поговаривали и о Северном фронте, и о Прибалтике. После более 2-х недель езды мы выгрузились, кажется, на станции Оять и оказались на Карельском перешейке на реке Свирь, по левому берегу которой проходил передний край Карельского фронта.

Этот фронт считался самый длинный, — его левый фланг начинался у Ладожского озера, а правый кончался в Заполярье на северной границе с Финляндией, упираясь в Баренцево море. Финляндия была союзницей Германии, воевала с нами с 1941 г., и на правом берегу Свири находились финские войска. По-видимому, она выступила на стороне Германии из-за Советско-финляндской войны, проигранной ею зимой 1939 – 1940 гг. Спровоцировав артиллерийский обстрел на финско-советской границе, Советский Союз в конце ноября 1939 г. объявил войну Финляндии и начал наступать своими войсками на финскую оборонительную «линию Маннергейма» и на г. Выборг.

В условиях очень холодной зимы и в плохом обмундировании (красноармейцы были одеты в шинели и носили суконные шлемы, — «будёновки») наши войска несли большие потери раненными и обмороженными, штурмуя «линию Маннергейма», подступы к которой были тщательно заминированы. Сначала в войсках не было даже миноискателей и бойцы гибли, подрываясь на минах. Даже в нашем отдалённом белорусском г. Могилёве знали об этом, а две большие школы в городе были заняты под госпитали для раненых и обмороженных. Несмотря на наше подавляющее численное превосходство, только к началу февраля войска подошли к «линии Маннергейма» и, прорвав её, стали двигаться к Выборгскому укрепрайону. Выборг взяли в первых числах марта, а 13 марта военные действия прекратились, и Советско-финляндская война окончилась. По мирному договору г. Выборг и часть финской территорий отошли к Советскому Союзу. Поэтому Финляндия и воевала с нами на стороне немцев, надеясь вернуть свои территории.

Карельский фронт возник в первые месяцы войны 1941 г., когда немцы начали наступать на Ленинград из Прибалтики и с юго-запада, а финны – с севера и из Карелии. В ноябре 1941 г. на завершающей стадии окружения Ленинграда финские войска должны были, перейдя р. Свирь, сомкнуться с немецкими частями на Карельском перешейке, помогая немцам создать второе блокадное кольцо вокруг Ленинграда. Однако финское командование отказалось принимать участие в блокировании Ленинграда. К декабрю месяцу упорное сопротивление наших войск остановило немецкое наступление у г.г. Волхова и Тихвина, а финское – по реке Свирь. На Волховском и Ленинградском фронтах сражения с немцами за освобождение Ленинградской области и снятия блокады продолжались и в последующие военные годы. Но, как вспоминал немецкий генерал-фельдмаршал Э. фон Манштейн, финское командование отказалось принять участие в совместном наступлении на Ленинград и в августе 1942 г. Такое поведение финского командования и умеренные условия капитуляции, сохранившие независимость и общественный строй Финляндии, разгромленной в 1944 г., вызывают недоумения у военных историков. Некоторые из них предполагают тайное соглашение между СССР и Финляндией, заключённое не позднее сентября 1941 г. А на Карельском фронте с декабря 1941 г. до лета 1944 г. войска действительно находились в стабильной обороне. Вот мы и приехали воевать на самом спокойном из фронтов.

Наш 37-й гвардейский десантный корпус влился в состав 7-й армии, расположенной по берегу Свири. Эта армия участвовала ещё в Советско-финляндской войне, а по берегу было выкопано множество окопов, блиндажей и землянок, в которых разместилась наша пехота. Батареи нашего дивизиона расположились несколько вдали от берега, вырубив лес для огневых позиций, но и на берегу для стрельбы прямой наводкой приготовили позиции и укрытия. Наш взвод управления дивизиона разместился в землянке, а на берегу реки приготовили наблюдательный пункт (НП) дивизиона для корректировки стрельбой. Лично, как артиллеристы, мы были вооружены карабинами (укороченная винтовка), а на вооружёнии дивизиона состояли 76-ти миллиметровые пушки «ЗИС-3», которые прицеплялись к американским машинам «Студебекер». Эти машины имели 3 ведущие оси и мощную лебёдку перед радиатором, способную вытаскивать машину с грузам из глубоких дорожных промоин. «Студебекеры» очень подходили для нашего фронта. А фронт действительно был спокойным, — где-то вдали иногда слышался одиночный выстрел из пушки, а солдаты 7-й армии на нашем участке спокойно спускались к реке с котелками набирать воду, и никто в них не стрелял. Так же спокойно ходили финны на своём берегу.

Недели две мы готовились к форсированию Свири, ширина которой на нашем участке составляла примерно 300 м. Начальство распределяло обязанности, очерёдность переправ и грузы, которые, кроме личного снаряжения и оружия, каждому надо было захватить с собой. Из НП вели наблюдения, намечая цели на противоположном берегу Свири для поражения их артиллерийским огнём. Форсирование назначили на 21-е июня в канун 3-й годовщины войны, а артиллерийская подготовка прорыва фронта финнов началась в 11ч. 45мин. Обстрел длился часа два, и плотность огня была такой, что завеса из комьев земли и дыма от взрывов всё это время висела над финским берегом. Такой огонь, по-видимому, настолько ошеломил финнов, что только через час после конца артподготовки где-то вдали начала стрелять какая-то одинокая пушка финнов. На нашем участке форсирование Свири прошло без сопротивления финнов, и в 1-й лодке дивизиона переправился командир нашего отделения разведки, — младший сержант Сашка Лаптев, который за это был награждён орденом «Славы» и потом сразу принят в партию ВКПб. В армии тогда было правило сразу принимать в партию награждённых орденами. Затем переправился и весь наш взвод управления, — связисты и разведчики. Ближе к вечеру на финский берег переправилось довольно много пехоты, а сапёры навели мост и несколько паромов, по которым стали переправляться танки и наши «Студебекеры» с пушками.

Переправа по реке Свирь. Карельский фронт.

Форсировав Свирь при июньской жаре, мы решили освободиться от ненужного груза, мешавшего нам продвигаться дальше. Во-первых, шинели нам были не нужны, поскольку нам выдали плащпалатки. Во-вторых, в артиллерии винтовку презрительно называли «люшнёй», и зачем таскать с собой «люшню», если можно добыть трофейный автомат? Аккуратно сложив свои шинели и противогазы в какой-то землянке, а также оставив в ней карабины, мы привели туда старшину взвода управления и всё это передали ему. Конечно, это значительно облегчило наши военные ноши, — ведь каждый носил: плащпалатку, трофейный автомат с рожками патронов, вещмешок с солдатскими пожитками и едой, котелок и бинокль. Общим грузом отделения разведки были бусоль и стереотруба со штативами, которые старались носить по очереди.

Переправившись на финский берег, мы стали продвигаться вслед за пехотой по лесной болотистой местности, дороги которой были замощены сваленными тонкими деревьями и густо заминированы. Хотя впереди шли сапёры и разминировали дорогу, мины подстерегали нас буквально на каждом шагу. Как-то на наших глазах подорвался на пехотной мине солдат, сошедший с дороги метров на 8 оправиться «по нужде». Ему оторвало часть ступни, и он стал звать на помощь, истекая кровью и боясь пошевелиться. Но до прихода сапёров никто не посмел к нему подойти, боясь подорваться на минах. Вызвали сапёров, которые нашли ещё две мины возле него, и, оказав помощь, отправили солдата в медсанбат.

Однажды на дороге, по которой проехало и прошло множество машин и солдат, «Студебекер» одной нашей батареи с пушкой на прицепе наскочил передним колесом на противотанковую мину. Шофёр и младший лейтенант, — командир огневого взвода, — были убиты в кабине. Семь солдат орудийного расчёта, сидящих в кузове на ящиках со снарядами, спасло только то, что взрыв произошёл под передним колесом.

Военные действия в этой лесной болотистой местности происходили при отступлении финнов от одного укреплённого района к другому. Когда наша пехота двигалась к определённому пункту по лесной дороге, в каком-нибудь месте её останавливали «кукушки». «Кукушками» называли финских снайперов, замаскированных в кронах деревьев на специально приготовленных площадках. Две-три «кукушки» могли иногда сдерживать целый батальон пехоты, и тогда пехота вызывала артиллерию. Если артиллерия была близко, то пушки прямой наводкой расстреливали предполагаемое место «гнезда кукушки». В других случаях пушки стреляли с закрытых позиций по площади, где засели «кукушки». Как правило, артиллерийская стрельба ликвидировала «кукушек», — либо их убивали, либо они скрывались в неизвестном направлении, а пехота продолжала движение.

На нашем участке фронта у финнов не было ни авиации, ни танков, но солдаты часто гибли от миномётных обстрелов. На солдатском жаргоне миномётные обстрелы иронически назывались «собантуями», что означало какой-то мусульманский праздник. Финны хорошо пристреляли местность из миномётов, и как только они предполагали хотя бы небольшое скопление солдат (например, по дыму костра), они давали миномётный залп по этому месту. Однажды кто-то из наших разведчиков раздобыл трофейные макароны. Нам надоело питаться кашами, сваренными из концентратов, и мы решили полакомиться макаронами. На полянке с небольшой землянкой, мы развели костерок и стали варить макароны. Когда макароны были почти готовы, вдруг слышим: «Пу! Пу! Пу!» – характерные звуки миномётных выстрелов. Мы бросились к землянке и стали протискиваться внутрь через узкий проход. Нас было человек 5, и проскочили все, когда мина разорвалась в самом костре. Но у последнего солдата, который случайно оказался в нашей компании, осколком мины срезало пятку, и его отправили в медсанбат. А наши макароны мы увидели свисающими с веток елей, окружающих полянку.

После взятия г. Олонец мы добыли трофейный велосипед с багажником, на котором можно было возить стереотрубу, — она весила 16 кг. На велосипеде ездил разведчик по фамилии Кукла, исполнявший обязанности и ординарца командира дивизиона. Однажды по лесной дороге он вёз стереотрубу и попал под миномётный обстрел. Осколками недалеко разорвавшейся мины он был убит, а велосипед весь покорёжен. Сохранилась лишь стереотруба, и разведчики скорбели об убитом товарище и проклинали стереотрубу, которую снова надо таскать на себе.

Неожиданная гибель солдат на минах и при миномётных обстрелах казалась дурной случайностью, которой могло бы и не быть. Ведь каждый солдат, которого везут на фронт, надеется, что его не убьют, а погибнет кто-то другой. Но действовал какой-то непонятный закон. Почему, например, при миномётном обстреле на дороге погиб повар, привозивший 2 – 3 раза в день на лошади походную кухню в 3-ю батарею? Ведь до передовой часто было несколько километров, а в батарее на фронте никто не погиб. Казалось, что жизнью и смертью управляет не случайность, а какая-то Высшая Сущность.

Против финских укреплённых районов возводились позиции наших войск с окопами, блиндажами и укрытиями, передний край которых занимала пехота. А в артиллерии разведчики, в основном, занимались созданием НП для командиров своих батарей, которые и корректировали стрельбу. Обычно артиллерийские НП располагались позади переднего края наших войск, но в пределах видимости огневых точек противника. А вот расстояния до батарей дивизиона часто измерялись километрами. Тогда батареи стреляли с закрытых позиций, а данные для такой стрельбы приготавливались на НП командирами батареи или взвода разведки и передавались на батарею по телефону. Большую помощь для корректировки стрельбы оказывал топографический взвод, который осуществлял «привязку» батарей и НП на карте. Самое большое расстояние до финнов, на которое однажды пришлось стрелять нашим батареям, равнялось 13 км.

Лучше всех с закрытых позиций в дивизионе стреляла 2-я батарея старшего лейтенанта Романенко, — он поражал цель после одного пристрелочного выстрела. Цели были разные: скопления финских войск, блиндажи с огневыми точками, миномётные и артиллерийские батареи, транспортные средства и многое другое. Старшина же этой батареи, еврей по национальности, очень боялся ходить на НП, — и дорога опасная, и НП почти на передовой. Командир батареи знал эту его слабость и использовал её, когда разведчик приносил с батареи на НП, так называемый, «наркомовский паёк», т.е. 100 г. спирта. Он подзывал старшину к телефону и говорил, что мало принесли, и надо бы добавить (старший лейтенант любил выпить). Старшина отвечал, что всё уже роздано, а достать негде. Тогда командир приказывал ему явиться на НП для разговора. После этого старшина брал котелок и обходил солдат батареи, уговаривая их отлить «в пользу товарища командира батареи». Так как многие солдаты, особенно молодые, не пили свои порции, то вскоре старшина набирал какое-то количество спирта и радостно сообщал по телефону: “Всё в прядке, товарищ старший лейтенант, посылаю разведчика!» Так он ни разу не появился на НП.

С закрытых позиций неважно стреляла 1-я батарея под командованием младшего лейтенанта Зубкова, который, по-видимому, кроме школьного, не имел никакого образования. Он это понимал и располагал свой НП поблизости от НП Романенко. Когда последний громко отдавал команды на батарею о прицелах, бусолях, уровнях и прочем, а телефонист громко повторял их в трубку, Зубков прислушивался ко всему этому и запоминал. Потом, учитывая положения своего НП и батареи, он сообщал на батарею близкие данные, позволяющие сносно стрелять и ей. Он очень умел подлизываться к начальству, а выпивши, изрекал: «Раньше я был рязанским пастухом, а теперь мне страна доверила 4 пушки и 60 человек солдат!». А солдаты посмеивались: «Как был рязанским пастухом, так и остался!» Когда мы приехали с фронта его сделали заместителем командира дивизиона по строевой части.

Мы, разведчики взвода управления, создавали НП для командира дивизиона и начальника разведки, помогали вести наблюдения за финской обороной и подготавливать данные для стрельбы. Кроме того, исполняли роль вестовых, если нужно было что-нибудь передать или принести. Наш НП был связан со всеми батарейными НП, и, если связь нарушалась, связиста посылали искать обрыв, а разведчика – передать какой-нибудь приказ. Поэтому можно сказать, что разведчики часто «курсировали» между НП и дивизионом, делая в день много километров.

В очередной раз фронт переместился, и четверых из нас, — Сашку Лаптева, Женьку Клубникина, Султагазина и меня, — послали к новой передовой наметить место для НП и предварительно что-то подготовить. Посмотрев по карте, куда двигаться, мы сначала пошли по дороге. Путь был длинный, и мы решили сократить его по тропинкам болота. Прошли по тропинкам, прыгая с кочки на кочку, километров пять, и вдруг впереди нас возникла стрельба. Мы стали обходить это место и снова, услышав стрельбу, свернули на другую тропинку. Так продолжалось несколько раз, и мы поняли, что заблудились на этом болоте. Проголодавшись, мы побоялись разводить костёр и съели свои концентраты всухомятку, запивая их болотной водой. Потом по кочкам стали собирать чернику, и, немного утолив голод, стали соображать по карте, куда нам следует «выбираться из болота». Время клонилось к ночи, которая летом в этих местах была короткой и называлась «белой». Выбрав направление движения по карте, мы вышли на довольно сухое место, где в землянках расположилась небольшая пехотная часть. На следующий день мы уже по дороге добрались до нашей передовой и стали возводить НП.

Пока мы были у пехотинцев, они рассказали нам о трагедии, случившейся с их подразделением. Они занимали позиции на опушке леса, когда над ними пролетали наши штурмовики ИЛ, вооруженные реактивными установками. Какой-то лейтенант из их подразделения «поприветствовал наших соколов» выстрелом из ракетницы, не зная цвета ракеты, обозначавшего границу нашего переднего края. Поскольку цвет ракеты был не тот, то лётчики решили, что эго передний край обороны финнов. Штурмовики развернулись и «обработали» эти позиции из реактивных установок. Так погибло два батальона наших солдат из-за глупой восторженности лейтенанта.

Вот в такой беготне между НП и батареями дивизиона, в основном, проходило наше фронтовое время. При этом напряжение, создаваемое миномётными обстрелами и заминированностью дорог, не покидало нас никогда. По воспоминаниям командующего нашим фронтом маршала К.А. Мерецкова: «…на дорогах от Лодейного Поля до Олонца наши сапёры обнаружили и обезвредили 40 тысяч мин». А фронт, несмотря на сопротивления финнов, неумолимо смещался вглубь Карелии. Как пишет тот же автор, в начале июля 1944 г. мы были в 80 км от финляндской границе 40-го года, а 21 июля наши войска подошли к ней. На фронте наступило затишье, а в начале августа кто-то из радистов сообщил нам, что в Финляндии сменилось правительство, и надо ожидать перемирия. Скоро батальонам и дивизионам нашего 37-го гвардейского корпуса приказали вернуться на станцию Лодейное Поле и готовиться к погрузке в эшелоны. Кажется, в середине августа 1944 г. эшелоны повезли нас на юго-запад, как мы думали на другой фронт.

Продолжение следует.

Единственный фронт, на одном из участков которого (в районе Мурманска)противник не смог нарушить государственную границу СССР. На Параде Победы сводный полк Карельского фронта шёл первым и с тех пор традиционно на парадах 9 мая знамя Карельского фронта несут первым среди знамён фронтов.

Образован директивой Ставки ВГК 23 августа 1941 года из 14-й и 7-й армий Северного фронта. В подчинении фронта находился Северный флот. Фронт создавался с целью обеспечить северный стратегический фланг обороны на Севере страны. К сентябрю 1942 года в составе фронта были сформированы 19-я, 26-я и 32-я армии, а к концу года и 7-я воздушная армия. В феврале 1944 года в состав фронта обратно была введена 7-я армия, выводимая из состава в сентябре 1941 года.

Командующие Карельским фронтом - с сентября 1941 года по февраль 1944 года - генерал-полковник В.А. Фролов

В августе - сентябре 1941 года войска фронта остановили врага, предпринимавшего попытки завладения Заполярьем, и вынудили его перейти к обороне. С сентября 1941 года по июнь 1944 года войска фронта держали оборону по линии: река Западная Лица (60 километров от Мурманска), Ухта, Повенец, Онежское озеро, река Свирь. Периодически проводились частные операции (Медвежьегорская наступательная операция).

Во второй половине 1944 года войска фронта при поддержке Ладожской и Онежской военных флотилий провели Свирско-Петрозаводскую операцию, а при поддержке Северного флота - Петсамо-Киркенесскую операцию.

15 ноября 1944 года, после выхода Финляндии из Второй мировой войны, фронт был расформирован. Основа командующего состава в апреле 1945 года была переправлена на Дальний Восток, где на её базе был проведено формирование 1-го Дальневосточного фронта (изначально Полевое управление Приморской группы войск)

Предпосылки конфликта.

В сентябре 1940 года в Германию был отправлен финский генерал Пааво Талвела, уполномоченный Маннергеймом на проведение переговоров с немецким Генштабом. Как пишет В. Н. Барышников, в ходе переговоров было достигнуто соглашение между германским и финским Генштабами о совместной подготовке нападения на Советский Союз и ведении войны против него, что со стороны Финляндии было прямым нарушением 3-й статьи Московского мирного договора.

12 и 13 ноября 1940 года в Берлине состоялись переговоры председателя Совнаркома СССР В. М. Молотова и Адольфа Гитлера, в ходе которых обе стороны отметили, что транзит немецких войск привел к всплеску прогерманских, реваншистских и антисоветских настроений в Финляндии, и этот «финский вопрос» между двумя странами может потребовать урегулирования. Однако стороны сошлись на том, что военное решение не удовлетворяет интересам обеих стран. Германия была заинтересована в Финляндии как поставщике никеля и леса. Кроме того, военный конфликт, по мнению Гитлера, привел бы к военному вмешательству со стороны Швеции, Великобритании или даже США, что побудило бы и Германию вмешаться. Молотов заявил, что Германии достаточно прекратить транзит своих войск, который способствует антисоветским настроениям, тогда этот вопрос может быть урегулирован в мирном порядке между Финляндией и СССР. Причем по мнению Молотова, новые соглашения с Германией для этого урегулирования не нужны, так как, согласно имеющемуся германо-русскому соглашению, Финляндия входит в сферу интересов СССР. Отвечая на вопрос Гитлера, Молотов заявил, что он представляет себе урегулирование в тех же рамках, что и в Бессарабии, и в соседних странах.

24 июня главком Сухопутных войск Германии направил указание представителю немецкого командования при ставке финской армии, в котором говорилось, что Финляндия должна подготовиться к началу операции восточнее Ладожского озера.

Ранним утром 25 июня силы советской авиации под руководством командующего ВВС Ленинградского военного округа Новикова А. А., нанесли авиаудар по финской территории, в основном по базам Люфтваффе, с использованием около 300 бомбардировщиков. Во время отражения налётов в этот день было сбито 26 советских бомбардировщиков, а с финской стороны «потери в людях, не говоря уже о материальном ущербе, были велики». В мемуарах Новикова указывается, что в первый день операции советской авиацией был уничтожен 41 самолет противника. Операция продолжались шесть суток, во время которых ударам подверглось 39 аэродромов на территории Финляндии. По оценке советского командования, в воздушных боях и на земле было уничтожено 130 самолетов, что заставило оттянуть финскую и немецкую авиацию на дальние тыловые базы и ограничило их маневр. По финским архивным данным, налёт 25-30 июня не нанёс значимого военного урона - различные повреждения получили лишь 12-15 самолётов финских ВВС. При этом, существенные потери и разрушения понесли гражданские объекты - бомбардировке подверглись города Южной и Средней Финляндии, на которые было произведено несколько серий налётов, в том числе Турку (4 волны), Хельсинки, Котка, Рованиеми, Пори. Был серьёзно поврежден один из старейших памятников архитектуры Финляндии Абоский замок. Большая часть бомб была зажигательные термитные. В связи со всем этим финские политики и историки посчитали, что целью советских бомбардировок были города, а не аэродромы. Налёт оказал противоположное влияние на общественное мнение в Финляндии и предопределил дальнейшие действия финского руководства. Западные историки рассматривают этот налёт как неэффективный в военном смысле и грубую политическую ошибку.

Количество объектов бомбёжки 25 июня позволило специалистам ВВС предположить, что настолько массированные налёты требуют многонедельной проработки. Например, в Турку были разведаны в качестве целей электростанция, порт, доки, аэродром.

На 25 июня была назначена сессия финского парламента, на которой, согласно мемуарам Маннергейма, премьер-министр Рангель должен был сделать заявление о нейтралитете Финляндии в советско-германском конфликте, но советские бомбардировки дали повод ему заявить, что Финляндия вновь находится в состоянии оборонительной войны с СССР. Однако войскам было запрещено переходить границу до 24:00 28.07.1941. 25 июня премьер-министр Рангелл в парламенте, а президент Рюти на следующий день в радиообращении констатировали, что страна стала объектом нападения и фактически находится в состоянии войны.

28 августа 1941 года Вильгельм Кейтель направил Маннергейму предложение совместно с вермахтом взять штурмом Ленинград. Одновременно финнам предлагалось продолжить наступление южнее реки Свирь с целью соединения с немцами, наступающими на Тихвин. Маннергейм ответил, что переход Свири не соответствует интересам Финляндии. В воспоминаниях Маннергейма говорится, что выслушав напоминание о том, что он поставил отказ от штурма города условием своего пребывания на посту главнокомандующего, прибывший в ставку президент Финляндии Рюти на немецкие предложения ответил 28 августа категорическим отказом от штурма, который был повторён 31 августа.

31 августа финны вышли на старую советско-финскую границу около Ленинграда, тем самым замкнув полукольцо блокады города с севера. Советско-финская граница, существовавшая c 1918 года была пересечена Финскими войсками местами на глубину до 20 км, финны были остановлены на рубеже Карельского укрепрайона Маннергейм отдаёт приказ войскам на Карельском перешейке перейти к обороне.

4 сентября 1941 года, в ставку Маннергейма в Миккели был послан начальник главного штаба вооруженных сил Германии генерал Йодль. Но он и тогда получил отказ от участия финнов в наступлении на Ленинград. Вместо этого Маннергейм повёл успешное наступление на севере Ладоги. В этот же день немцы заняли Шлиссельбург, замкнув кольцо блокады Ленинграда с юга.

Также 4 сентября финская армия начала операцию по оккупации восточной Карелии, и к утру 7 сентября передовые части финской армии под командованием генерала Талвела вышли к реке Свирь. 1 октября советские части оставили Петрозаводск. Маннергейм пишет в своих мемуарах, что им было отменено переименование города в Яанислинна («Онежская крепость»), а также других населённых пунктов Карелии, не входивших в состав Великого княжества Финляндского. Он также отдаёт приказ, запрещающий финским самолётам летать над Ленинградом.

Советское командование в связи со стабилизацией обстановки на Карельском перешейке, 5 сентября перебросило с данного участка на оборону южных подступов к Ленинграду 2 дивизии.

6 сентября Гитлер, своим приказом (Weisung № 35) остановил наступление группы войск «Норд» на Ленинград, уже достигших пригородов города, назвав Ленинград «второстепенным театром военных действий». Фельдмаршал Лееб должен был ограничиться блокадой города и не позднее 15 сентября передать группе «Центр» все танки Гепнера и значительное число войск для того, чтобы «как можно быстрее» начать наступление на Москву.

6 ноября финны начали строительство на Карельском перешейке оборонительной линии Ваммелсуу-Тайпале (линии ВТ).

11 ноября о таком строительстве получили приказ войска на Олонецком перешейке.

28 ноября Англия предъявила Финляндии ультиматум, требуя прекращения военных действий до 5 декабря. Вскоре Маннергейм получил от Черчилля дружеское послание с рекомендацией де-факто выйти из войны, с объяснением этого наступлением зимних холодов. Однако финны отказались.

К концу года советскому руководству стал ясным стратегический замысел финского командования: получить контроль над «тремя перешейками»: Карельским, Олонецким и перешейком между Онегой и Сегозером и там закрепиться. При этом финнам удалось захватить Медвежьегорск (фин. Karhumäki ) и Пиндуши, перерезав тем самым железную дорогу на Мурманск.

6 декабря финны захватывают при температуре −37° С Повенец, тем самым прекратив сообщение и по Беломоро-Балтийскому каналу

В этот-же день Великобритания объявила войну Финляндии, Венгрии и Румынии. В том же месяце войну Финляндии объявили британские доминионы - Канада, Новая Зеландия, Австралия и Южно-Африканский Союз.

Немецкие неудачи под Москвой показали финнам, что война закончится не скоро, что привело к падению боевого духа в армии. Вместе с тем, выйти из войны через сепаратный мир с СССР не представлялось возможным, поскольку такой шаг привёл бы к обострению отношений с Германией и возможной оккупации Финляндии.

Финляндия мобилизовала около 16 % своего населения, поставив своеобразный рекорд в мировой истории. Это крайне тяжело отразилось на всех сторонах жизни государства. Осенью 1941 года началась демобилизация солдат старших возрастов, а к весне 1942 года было демобилизовано 180 000 человек.

К концу 1941 года линия фронта окончательно стабилизировалась. Финляндия, проведя частичную демобилизацию армии, перешла к обороне на достигнутых рубежах. Линия советско-финского фронта стабилизировалась до лета 1944 года.

Действиями финских и германских войск городу были перекрыты почти все коммуникации, связывающие Ленинград с остальной частью СССР. Совместно с Германией была установлена морская блокада города, прервавшая его связь с нейтральными государствами. На суше финскими войсками были перекрыты пути сообщения Ленинграда со страной: по железной дороге шедшей через Карельский перешеек и севернее Ладожского озера на Петрозаводск, позже была перерезана Кировская железная дорога, связывавшая город с Мурманском и Архангельском; были перекрыты пути подвоза внутренними водными путями - по Беломоро-Балтийскому каналу и Волго-Балтийскому пути, являвшемуся до войны основным маршрутом доставки грузов внутренними водами в Ленинград.

К концу августа 1941 года финские войска вышли на старую советско-финскую границу на всём её протяжении. Дальнейшее наступление в сентябре привело к конфликтам внутри самой армии, в правительстве, парламенте и обществе

Ухудшились международные отношения, в особенности с Великобританией и Швецией, чьи правительства в мае-июне получили заверения от Виттинга (главы финского МИДа), что Финляндия не имеет абсолютно никаких планов проведения совместной с Германией военной кампании, а финские приготовления имеют чисто оборонительный характер.

В июле 1941 страны Британского содружества наций объявили блокаду Финляндии. 31 июля британские ВВС нанесли авиаудар по немецким войскам в секторе Петсамо.

22 сентября 1941 года британское правительство под угрозой объявления войны потребовало от правительства Финляндии очистить финскую территорию от немецких войск и отвести финские войска из восточной Карелии на границу 1939 года. В связи с невыполнением этого требования, война была объявлена метрополией 6 декабря 1941 года в День независимости Финляндии, Канадой и Новой Зеландией - 7 декабря 1941 года, 9 декабря 1941 года - Австралией и Южной Африкой.

Активный поиск путей к заключению мира Финляндия начала с февраля 1943 года, после немецкого поражения в битве под Сталинградом. 2 февраля капитулировали остатки 6-й немецкой армии, и уже 9 февраля высшее руководство Финляндии провело закрытое заседание парламента, на котором, в частности, было заявлено:

Силы немцев, бесспорно, начинают иссякать… за зиму Германия и её союзники потеряли почти 60 дивизий. Восполнить такие потери едва ли удастся. Судьбу нашей страны мы до сих пор связывали с победой германского оружия, но в связи с развитием ситуации лучше привыкать к той возможности, что мы ещё раз будем вынуждены подписать Московский мирный договор. У Финляндии пока ещё нет свободы для проведения собственной внешнеполитической линии, и она, таким образом, должна продолжать борьбу.

В январе-феврале советские войска в ходе Ленинградско-Новгородской операции сняли 900-дневную блокаду Ленинграда немецкими войсками с юга. Финские войска оставались на подступах к городу с северного направления.

В феврале советская авиация дальнего действия предприняла три массированных авианалёта на Хельсинки: в ночь на 7, 17 и 27 февраля; всего свыше 6000 самолётовылетов. Повреждения были скромными - в черте города упало 5 % сброшенных бомб.

16 марта президент США Рузвельт публично высказал пожелание о выходе Финляндии из войны.

20 марта немецкие войска оккупировали Венгрию, после того как она стала зондировать западные державы в отношении возможности заключения мира

1 апреля, с возвращением финской делегации из Москвы, стали известны требования советского правительства:

• Граница на условиях Московского мирного договора от 1940 года;

• Интернирование, силами финской армии, немецких частей в Финляндии до конца апреля;

• Репарации в размере 600 млн долларов США, которые должны быть выплачены в течение 5 лет.

Камнем преткновения стал вопрос о репарациях - после поспешно проведённого анализа возможностей финской экономики, размер и сроки репараций были признаны абсолютно нереальными. 18 апреля Финляндия ответила отказом на советские предложения.

10 июня 1944 года (через четыре дня после высадки союзников в Нормандии) началась Выборгско-Петрозаводская наступательная операция. Финское направление было для советского командования второстепенным Наступление на этом направлении преследовало цели отбросить финские войска от Ленинграда, и вывести Финляндию из войны до наступления на Германию.

Советские войска, за счёт массового применения артиллерии, авиации и танков, а также при активной поддержке Балтийского флота, взломали одну за другой линии обороны финнов на Карельском перешейке и 20 июня взяли штурмом Выборг.

Финские войска отошли на третью оборонительную линию Выборг-Купарсаари-Тайпале (известную также как «Линия VKT») и, за счёт переброски всех имеющихся резервов из восточной Карелии, смогли занять там прочную оборону. Это, однако, ослабило финскую группировку в восточной Карелии, где 21 июня советские войска также перешли в наступление и 28 июня освободили Петрозаводск.

19 июня маршал Маннергейм обратился к войскам с призывом во что бы то ни стало удержать третью полосу обороны. «Прорыв этой позиции, - подчёркивал он, - может решительным образом ослабить наши возможности к обороне».

На протяжении всего советского наступления Финляндия остро нуждалась в эффективных противотанковых средствах. Такие средства могла предоставить Германия, которая за это, однако, требовала подписания Финляндией обязательства не заключать сепаратный мир с СССР. С этой миссией 22 июня в Хельсинки прибыл министр иностранных дел Германии Риббентроп.

Вечером 23 июня, когда Риббентроп ещё оставался в Хельсинки, финское правительство через Стокгольм получило от советского правительства записку следующего содержания:

Поскольку финны несколько раз обманывали нас, мы хотим, чтобы правительство Финляндии передало подписанное президентом и министром иностранных дел сообщение, что Финляндия готова сдаться и обратиться к советскому правительству с просьбой о мире. Если мы получим от правительства Финляндии эту информацию, Москва готова принять финскую делегацию.

Таким образом руководство Финляндии встало перед выбором - необходимо было выбрать либо безусловную капитуляцию перед СССР, либо подписание соглашения с Германией, которое, по мнению Густава Маннергейма, увеличило бы возможности для приемлемого мира без условий. Финны предпочли последнее, однако брать на себя обязательства о незаключении сепаратного мира с СССР финны не хотели.

В итоге 26 июня президент Финляндии Рюти единолично подписал письмо, в котором было сказано, что ни он (президент), ни его правительство не будут действовать в целях заключения такого мира, который не одобрила бы Германия.

На фронте с 20 по 24 июня советские войска безуспешно пытались прорвать линию ВКТ. В ходе боёв было выявлено слабое место обороны - вблизи населённого пункта Тали, где местность была пригодна для применения танков. С 25 июня на этом участке советское командование массированно применило бронетехнику, что позволило внедриться вглубь обороны финнов на 4-6 км. После четырёх суток непрерывных боев финская армия отвела линию фронта назад с обоих флангов прорыва и заняла позиции на удобном, но не укреплённом рубеже Ихантала (англ. ).

30 июня произошло решающее сражение под Иханталой. 6-я дивизия - последняя финская часть, переброшенная из Восточной Карелии, - успела занять позиции и стабилизировала оборону - финская оборона устояла, что самим финнам казалось «настоящим чудом».

Финская армия заняла рубеж, который на 90 процентов проходил по водным препятствиям, имевшим ширину от 300 м до 3 км. Это позволило создать в узких проходах прочную оборону и иметь сильные тактические и оперативные резервы. К середине июля на Карельском перешейке действовало до трех четвертей всей финской армии.

С 1 по 7 июля была предпринята попытка высадки десанта через Выборгский залив во фланг линии ВКТ, в ходе которой были захвачены несколько островов в заливе.

9 июля была предпринята последняя попытка прорыва линии ВКТ - под прикрытием дымовой завесы советские войска форсировали реку Вуоксу и захватили плацдарм на противоположном берегу. Финны организовали контратаки, но не смогли ликвидировать плацдарм, хотя и не дали его расширить. Бои на этом участке продолжались до 20 июля. Попытки форсировать реку на других направлениях были отбиты финнами.

С 12 июля 1944 года Ставка приказала Ленинградскому фронту перейти к обороне на Карельском перешейке. Войска Карельского фронта продолжили наступление, и к 9 августа вышли на линию Кудамгуба, Куолисма, Питкяранта.

1 августа 1944 года президент Рюти ушёл в отставку. 4 августа парламент Финляндии привёл Маннергейма к присяге в качестве президента страны.

25 августа финны запросили у СССР (через советского посла в Стокгольме), условия прекращения боевых действий. Советское правительство выдвинуло два (согласованных с Великобританией и США) условия:

1. немедленный разрыв отношений с Германией;

2. вывод немецких войск в срок до 15 сентября, а при отказе - интернирование.

2 сентября Маннергейм направил письмо Гитлеру с официальным предупреждением о выходе Финляндии из войны.

4 сентября вступил в силу приказ финского главного командования о прекращении боевых действий по всему фронту. Боевые действия между советскими и финскими войсками закончились. Прекращение огня вступило в силу в 7.00 с финской стороны, Советский Союз прекратил военные действия сутки спустя, 5 сентября. Советские войска в течение суток захватывали в плен парламентёров и сложивших оружие. Инцидент был объяснён бюрократической задержкой.

19 сентября в Москве было подписано Соглашение о перемирии с СССР и Великобританией, действовавшими от имени стран, находящихся в состоянии войны с Финляндией. Финляндия приняла следующие условия:

• возврат к границам 1940 года с дополнительной уступкой Советскому Союзу сектора Петсамо;

• сдача СССР в аренду полуострова Порккала (расположенного вблизи Хельсинки) сроком на 50 лет (возвращён финнам в 1956);

• предоставление СССР прав транзита войск через Финляндию;

• репарации в размере 300 млн долларов США, которые должны быть погашены поставками товаров в течение 6 лет

Мирный договор между Финляндией и странами, с которыми она находилась в состоянии войны, был подписан 10 февраля 1947 года в Париже.

В этот период, по воспоминаниям Маннергейма, немцы, силы которых в количестве 200 000 человек находились на севере Финляндии под командованием генерала Рендулича, не покинули страну в ультимативно поставленные финнами сроки (до 15 сентября). Ещё 3 сентября финны начали переброску войск с советского фронта на север страны (Каяни и Оулу), где были расположены немецкие части, а 7 сентября финны начали эвакуацию населения с севера Финляндии на юг и в Швецию. 15 сентября немцы потребовали от финнов сдать остров Гогланд, а после отказа попытались захватить его силой. Началась Лапландская война, которая продолжалась до апреля 1945 года.