Входит в альбом
КОММЕНТАРИИ к ПЕСНЕ:
***
Ю. Шевчук, 2007:
Я к войне плохо отношусь — я ее не люблю и никогда не любил. Война — это самое отвратительное, что может быть в человеческих отношениях. Но с другой стороны, я не служу в армии, а служу армии и часто даю концерты для наших бойцов. Почему? Да потому, что эти ребята действительно тянут лямку. Чтобы не было чужой армии, должна быть своя — ну, какая есть. В ней сейчас полно тяжелых моментов: многое не дали, многое отняли, чего-то наша армия сама, так скажем, не догоняет — ну, как и везде, понимаешь… Но я очень уважаю воинов и видел чудеса мужества и отваги, видел как люди раскрываются в горячих точках, на войне. И очень часто бывал потрясен невероятной силой их духа. Казалось бы, в обычном человеке — откуда она берется? Это меня будет удивлять, наверное, до конца дней моих. Одно из удивительных чудес, которые есть в людях!
***
Из интервью с Ю. Шевчуком, «Известия», 10.05.2007:
— «Разговор на войне» из этой же пластинки композиционно и драматургически перекликается с темой Высоцкого «В тот вечер я не пил, не пел». Это умышленно?
— Не то чтобы умышленно, но продолжить линию от Владимира Семеновича в наши дни мы пытались.
Текст песни «Господь нас уважает»:
Нас с ним в аду война свела, она друзей не спишет,
Я был герой, рвал удила, он был на много тише,
Сырое небо жёг закат, смерть рядом что-то ела,
Моя душа рвалась в набат, его тихонько пела,
Моя душа рвалась в набат, его тихонько пела.Мы были разные во всём, цитата, лёд да пламень,
Шмелём кипел я под огнём, а он чернел, как камень,
Молчал и только иногда, когда я наезжаю,
Бросал мне: «Парень, ерунда, Господь на уважает»,
Бросал мне: «Юра, ерунда, Господь на уважает».Сидим в горах, вокруг зима, храпит в грязи пехота,
Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то,
И разговор мы завели в час злобного затишья,
Куда нас черти завели в конце времён братишка?
Куда нас духи завели в конце времён братишка?Ему кричал я: «Посмотри на эти сучьи рожи,
Им всё до фанаря, гори, страна в придачу тоже,
Нас завтра снова продадут, пойдём на урожаи…»,
А он в ответ: «Брось баламут, Господь нас уважает»,
А он в ответ: «Брось баламут, Господь нас уважает».Всё по нулям, уже видна, дыра большого срама,
Живёт подачками страна, проевшего всё хама,
Их либеральные зады достали наши флаги,
Ни баб, ни водки, ни еды, лишь тёмные овраги,
Ни дев ни смысла, не еды, лишь тёмные овраги.Я слов уже не нахожу и сильно раздражает,
Меня, его «Терпи, браток, Господь нас уважет»,
На кой-такой Господь нам всем, где светлые дороги,
Тут оторвал нас от проблем тяжёлый крик тревоги,
Тут оторвал нас от проблем тяжёлый крик тревоги.Очнулись мы опять вдвоём, мы в белой медсанчасти,
Я помню лишь дверной проём, как нас рвало на части,
Он долго молча умирал, сошёл как свет с аллеи,
Я что-то помню он не врал, но рассказать не смею,
Я что-то помню он не врал, но выразить не смеюС тех пор, когда нет на глаток и сильно обижают
Я говорю: «Не ссы браток, Господь нас уважает»,
Я говорю: «Не держись браток, Господь нас уважает»,
Я говорю: «Пробьёмся брат, Господь нас уважает»,
Я говорю: «Мы победим, Господь нас уважает».
_______________________________________________________________________
Нас с ним в аду война свела - она друзей не спишет.
Я был герой - рвал удила, он был намного тише
В сырое небо рвал закат, смерть рядом что-то ела,
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Мы были разные во всем, цитата - лед да пламень.
Шмелём кипел я под огнем, а он чернел, как камень.
Молчал, и только иногда, когда я наезжаю -
Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает"
Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает"
Уважает...
Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота.
Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то.
И разговор мы повели в час злобного затишья
Куда нас черти завели, в конце времен, братишка?
Куда нас бесы завели, в конце времен, братишка?
Ему кричал, ты посмотри на эти сучьи рожи,
Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже.
Нас завтра снова продадут, пойдем на урожаи.
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
Уважает...
Всё по нулям - уже видна дыра большого срама,
Живет подачками страна продавшего всё хама.
Их либеральные зады достали наши флаги.
Ни баб, ни водки, ни еды - лишь темные овраги.
Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мертвые овраги.
Я слов уже не нахожу и сильно раздражает,
Меня его - терпи, браток, Господь нас уважает,
На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги?
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги.
Тревога...
Очнулись с ним опять вдвоем - мы в белой медсанчасти.
Я помню лишь дверной проем, как нас рвало на части,
Он долго молча умирал - сошел, как снег с аллеи,
Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею,
Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею.
С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают,
Я говорю: "Не ссы, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Держись, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Пробъёмся, брат, Господь нас уважает"
Я говорю: "Мы победим - Господь нас уважает"
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Уважает...
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
Уважает...
Тревога...
Нас с ним в аду война свела - она друзей не спишет.
Я был герой - рвал удила, он был намного тише
Сырое небо жёг закат, смерть рядом что-то ела,
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Моя душа рвалась в набат, его - тихонько пела.
Мы были разные во всём, цитата - лёд да пламень.
Шмелём кипел я под огнём, а он чернел, как камень.
Молчал, и только иногда, когда я наезжаю -
Бросал мне: "Парень, ерунда, Господь нас уважает"
Он отвечал: "Всё ерунда, Господь нас уважает"
Уважает...
Сидим в горах, вокруг зима, хрипит в грязи пехота.
Нам как-то было не до сна и тошно от чего-то.
И разговор мы повели в час злобного затишья
Куда нас черти завели, в конце времён, братишка?
Куда нас бесы завели, в конце времён, братишка?
Ему кричал я, посмотри на эти сучьи рожи,
Им все до фонаря, гори страна впридачу тоже.
Нас завтра снова продадут, пойдём на урожаи.
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
А он во ответ: "Брось, баламут, Господь нас уважает"
Уважает...
Всё по нулям - уже видна дыра большого срама,
Живёт подачками страна продавшего всё хама.
Их либеральные зады достали наши флаги.
Ни баб, ни водки, ни еды - лишь тёмные овраги.
Ни дев, ни смысла, ни еды - лишь мёртвые овраги.
Я слов уже не нахожу и сильно раздражает,
Меня его - терпи, браток, Господь нас уважает,
На кой такой Господь нам всем - где светлые дороги?
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги
Тут оторвал нас от проблем тяжелый крик тревоги.
Тревога...
Очнулись с ним опять вдвоём - мы в белой медсанчасти.
Я помню лишь дверной проём, как нас рвало на части,
Он долго молча умирал - сошёл, как снег с аллеи,
Я что-то понял - он не врал, но рассказать не смею,
Я что-то понял - он не врал, но выразить не смею.
С тех пор когда нет на глоток и сильно обижают,
Я говорю: "Не ссы, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Держись, браток, Господь нас уважает"
Я говорю: "Пробьёмся, брат, Господь нас уважает"
Я говорю: "Мы победим - Господь нас уважает"